|
antizoomby.livejournal.com 19.05.2018 07:41
В захватывающем фильме Кристофера Нолана «Начало» психологический корпоративный шпион должен внедриться в голову генерального директора. Эта операция – вершина корпоративной власти, когда мозг шпиона не просто следит за мыслями других, но и вкладывает необходимые мысли в их сознание. «Начало» – хорошо сделанная фантастическая драма, но некоторые её идеи уже глубоко внедрены в американское подсознание. Понятие вложения необходимых мыслей в головы людей без их ведома – ядро чёрного искусства пропаганды, которая действует в этой стране с начала Первой мировой войны. Сегодня мы живём под властью невидимой культурной гегемонии, которая внедряет в массовое сознание населения определённые мысли, сформулированные правительством и СМИ США. Невидимость возникает из-за неясности или повсеместности. Главная задача пропагандистской системы – сделать обмен сообщениями невидимыми через унификацию в рамках культуры. Напротив, отличия сразу заметны. Если вы не встречаете противоположных взглядов, то легче соглашаетесь с повсеместным объяснением. К счастью, эта идеология хорошо известна тем, кто по какой-то счастливой случайности оказался вне поля гегемонии, и может противопоставлять доминирующей точке зрения альтернативные мнения. Левые называют эту правящую идеологию неолиберализмом – чрезвычайно порочной формой имперского капитализма, которая, как и следовало ожидать, скрыта под маской гуманитарной помощи.
Начало 1971.
В 1970-х в западном мире вдруг появилось множество аналитических центров и миллиарды долларов были потрачены на реализацию принципов Меморандума Пауэлла 1971 года[1], что привело к контрреволюции против либерального подъёма 1960-х. Неолиберальная экономическая модель дерегулирования, сокращений и приватизации проповедовалась рейган-тэтчерской хунтой, либерализирована клинтонским режимом, временно приобрела дурную славу при Буше, и снова поднята на вершину Обамой. Эта идеология[2] определяет функционирование таких институтов как Университет Чикаго и таких СМИ как New York Times. Вскоре она распространилась среди основного населения, и стала нормой. Сегодня такие учреждения как Heritage Foundation, Brookings Institute, Stratfor, Cato Institute, American Enterprise Institute, Council on Foreign Relations, Carnegie Endowment, Open Society Foundation, и Atlantic Council с помощью миллионов долларов цементируют в американском сознании неолиберальную идеологию.
Идеологические оправдания неоколониальной тактики относительно очевидны: индивидуум имеет право быть свободным от власти таких монолитных институтов как государство. Сильные правительства неэффективны и ведут прямо к тоталитаризму. Рынки должны быть свободными, а индивидуумы должны свободно торговать на этих рынках. Люди должны иметь свободный политический и коммерческий выбор в кабине для голосования и в кассе. Эта концепция рынков и индивидуумов чаще всего называется «демократией свободного рынка», поощряя тщеславное заблуждение, объединяющее личную свободу с экономической свободой капитала эксплуатировать труд. Поэтому, когда речь идёт о международных отношениях, западные кредиты предоставляются только при условии, что заёмщики соглашаются с принципами фальсифицированной избирательной системы и создают институты, которые реализуют западно-рыночную экономику. Эти требования были дополнены правом личности на свободу от угнетения, некоторой красивой риторикой о женщинах и меньшинствах и более тайным судебным пониманием, что корпорации – это люди. Нескованная экономика и неограниченные индивидуумы должны были воссоздать американское процветание середины XX века, которому завидовало человечество.
Ложное обещание.
Этот «Вашингтонский консенсус»[3] - ложное обещание Запада. Реальность совершенно другая. Суть неолиберализма – ликвидация демократического правительства с помощью сокращений, приватизации и дерегулирования. Поборники неолиберализма признают, что государство – последний рубеж защиты простых людей от капиталистических хищников. Удалите государство, и они останутся беззащитными. Задумайтесь об этом. Дерегулирование отменяет законы. Сокращения отменяют государственные учреждения. Приватизация отнимает у государства собственность. Устраняется самый смысл государства. В конце концов, национальные государства станут ненужными, за исключением, возможно, армий и налоговых систем. Останется лишь один безграничный глобальный свободный рынок, который вышел из под контроля государств и управляется глобально-рассеяными олигархами. И весь процесс построения такой системы скрыт под маской альтруистического гуманизма.
Глобалисты, как часто называют неолиберальных капиталистов, понимают, что демократия, определяемая правами личности и голосования – идеальное средство для распространения неолиберализма на весь мир. Именно поэтому демократия избегает выдвигать экономические требования[4]. Социализм это делает. Коммунизм это делает. Эти модели напрямую затрагивают средства производства. Но только не демократический капитализм. Он разрешает глобалистам продолжать владеть средствами производства, провозглашая победу прав человека в странах, в которых наступает неолиберализм. Главная ложь состоит в том, что нет демократии без экономической демократии. Для олигархов и аналитических центров важно, чтобы их идеология стала нормой для масс. К чему в реальности ведёт эта идеология должно оставаться в тайне. Таким образом, неолиберальная идеология (теория) утаивает неолиберальную реальность (практику). И чтобы массы смирились с этим, эта идеология должна стать массовой. Тогда она станет невидимой из-за своей повсеместности.
Предлог для грабежа.
Благодаря хитрой маскировке, Запад может вмешиваться во внутренние дела стран, которые сопротивляются этой системе эксплуатации, а установив свою систему экономической эксплуатации и разграбив эти страны, Запад заставляет их заявлять, что теперь у них наступила эпоха прогресса и счастья. Метрополия глобального неолиберализма обладает широким набором инструментов, чтобы заставить развивающиеся страны выполнять её требования. Разумеется, главная цель современного колониализма – поиск предлога для вмешательства в страну, чтобы возродить ту систему, которая когда-то обогащала империи. Наиболее распространённые вашингтонские предлоги для вмешательства изображают колонизируемую страну по трём моделям.
Во-первых, фабрикуется образ экономической неполноценности. С помощью санкций Вашингтон может довести экономику многих стран до коллапса, или как говорил военный преступник Генри Киссинджер, «вызвать экономический крик». Самые известные примеры такой модели: Иран, Сирия и Венесуэла. Во-вторых, Запад финансирует насильственную оппозицию, организуя смертельные беспорядки, как мы видели в Даре, Киеве и Каракасе. Цель состоит в том, чтобы свергнуть правительство и спровоцировать массовое насилие, а затем Запад кричит о тирании и репрессиях, и требует отставки лидера страны. Поучительные примеры такой модели: Ливия, Сирия и Венесуэла. В-третьих, на страну оказывается давление под надуманным военным предлогом, используя сфабрикованные теракты или истерию в СМИ. Примеры такой модели: оружие массового поражения в Ираке, химическое оружие в Сирии и ядерная программа в Иране. Не имеют значения военные преступления самого Вашингтона или явная очевидность официальной лжи, делается вид, что истерия, поднятая в западных СМИ – законное основание для неолиберальной агрессии.
Просвещение дикарей.
После фабрикации предлога происходит интервенция. При каждой такой интервенции явно заметен расизм. Запад часто реагирует на грубую карикатуру, а не на реальных людей. Писатель Роберт Дейл Паркер описал западные взгляды на Азию, как нечто большее, чем «борьба с деспотизмом на окраинах мира». Иран изображается как толпа фанатиков, которые никому не доверяют, Северная Корея – как королевство психованных карликов. При этом даже не намекается на историю американской агрессии по отношению к этим народам.
Таким образом, неолиберальные интервенции мало отличаются от миссионерских походов ранних колонизаторов, которые захватывали людей, чтобы спасти их души. Спасение – вот официальная цель. Миссионер ощущал такое же чувство превосходства и исключительности, которое распространено среди неолибералов. Два фанатика различных эпох торгуют разными изданиями одной и той же книги. Они невидимой рукой несут святое слово невежественным дикарям. Но дары просвещённой цивилизации весьма сомнительны.
Это может быть пакет займов, который передаёт контроль над экономикой из рук национальных политиков в руки глобальных экономистов. Это могут быть санкции, которые препятствуют международным торговым отношениям. Или это может быть спорная резолюция Совета Безопасности ООН, которая ограничивает покупку оружия. Обычно эти меры сопровождаются бесконечными дикими инспекциями, которые постоянно фабрикуют поводы для разжигания истерии и эскалации насилия.
Освобождение мышления.
Красиво изображаемые дары Запада приводят к предсказуемым результатам[5]: культурному и экономическому хаосу, быстрому обнищанию, грабежу ресурсов, загрязнению экологии, передаче национальной собственности[6] в руки глобалистов и массовому геноциду[7]. В данный момент мы ввели санкции против 30 стран[8], десятки этих стран накопили большую задолженность[9] перед западными кредиторами, и целые континенты столкнулись с оттоком капитала более 100 млрд. долларов в год[10]. Современные западные колонизаторы действуют как бандиты. Среди преступников можно назвать Вашингтон, МВФ, Всемирный банк, ЕС, НАТО и другие международные учреждения и транснациональные корпорации.
Но почему американцы ничего не знают об этой сложной паутине неолиберального господства? Итальянский коммунист Антонио Грамши, который впервые описал концепцию культурной гегемонии, предположил, что правящие буржуазные идеологии глубоко укоренились в массовом сознании, и рабочий класс часто поддерживал идеи, которые противоречили его собственным интересам. Сегодня культурной гегемонией является неолиберализм. Немногие могут выдержать его хватку, чтобы сохранить беспристрастный взгляд на мир. Приведённые в этой статье аргументы вряд ли можно встретить в СМИ. Они противоречат официальной догме, которая создана для погружения массового сознания в состояния спячки.
Франко-алжирский философ Луи Альтюссер, вслед за Грамши, считал, что в отличие от милитаристского государства, идеологии правящего класса уязвимы. Он считал, что сравнительно слабые зоны государственной идеологии выражают классовую борьбу. И определённые группы населения могут добиться «относительной автономии», благодаря которой они могут вырваться за ограду господствующей идеологии. Пелена спадёт. А затем, получив новые знания, люди смогут создать свою культурную идеологию, перестраивая мифы в более гуманном направлении. Именно это необходимо современной американской культуре, которая похоронена под прессом господствующей неолиберальной идеологии. Эта фальшивая вера, эта идеология обмана должны быть заменены новыми декларациями независимости мышления.
Источник: Colonizing the Western Mind[11], Jason Hirthler, counterpunch.org, March 2, 2018.
Ссылки
|
