|
У нас в последнее время стало модным апеллировать к теме социального договора. Чаще всего в форме глубокого возмущения "мы так не договаривались". Особенно когда разговор касается денег. В любом виде – от налоговой политики до пенсионной. При этом мало кто в состоянии внятно объяснить суть и содержание этого социального договора.
Обычно все немедленно сводится к неким абстрактным неписаным понятиям, которых официально как бы нет, но которые все (государство, бизнес, общество) соблюдать тем не менее строго обязаны. Точнее, государство и бизнес обязаны перед обществом, тогда как обязанности самого общества (чаще – народа) трактуются предельно размыто, что позволяет повсеместно сводить любой диспут к формулировке "пусть сначала они, а потом тогда уже и народ посмотрит".
Парадокс заключается в том, что в действительности социальный договор в четкой писаной форме как раз существует и все пункты "договоренностей" общественных и социальных групп между собой содержит. Он называется конституцией и служит основой всего сущего: конструкции государства, распределения властных полномочий, устройства юридических и финансовых механизмов.
От того удивительно, что выступление ее главного хранителя прошло так обыденно и оказалось воспринято обществом (или народом, кому как называть удобнее) столь безразлично. А ведь потом якобы защищающие народ партии и движения снова спохватятся и опять затянут старую песню про "народ не спросили, не послушали, обманули". Хотя как раз именно сейчас председатель Конституционного суда Российской Федерации Валерий Зорькин вынес на публичное обсуждение[1] вопрос о необходимости конституционной реформы, что, по сути, и означает пересмотр того самого социального договора.
Надо признать, время такого шага действительно пришло. Хотя нынешняя редакция Основного закона является результатом аж четырех поправок
|
| | 