|
На официальном сайте МИД РФ опубликованы ответы Министра иностранных дел России С. В. Лаврова на вопросы СМИ по итогам саммита Россия-ЕС в Брюсселе (21 декабря 2012 г.).
Вопрос: Какая тематика доминировала на саммите Россия-ЕС? Преобладали ли правочеловеческие вопросы?
С. В. Лавров: Нет, преобладала экономическая проблематика, так как стержень нашего стратегического партнерства – экономика. Она же определяет главную перспективу наших отношений с ЕС, включая энергетику, – партнерство для модернизации.
Европейские коллеги обозначили свои озабоченности и по правозащитным темам. Мы объяснили, что, как говорилось в знаменитом фильме, никто не совершенен.
У нас с Евросоюзом имеется канал диалога по правам человека, в рамках которого два раза в год проводятся встречи, где мы без всякой риторики предъявляем друг другу конкретные факты, заслуживающие внимания каждой из сторон в интересах наших граждан.
Не обошлось без политизации. Затрагивался вопрос о «законе имени С. Магнитского». Человек умер в СИЗО – это трагедия.
Президент России В. В. Путин объяснил подноготную: кроме человеческой трагедии, по поводу которой продолжается судебное разбирательство, есть еще и факт расследования, связанного с личностью У. Браудера, чьим адвокатом был С. Магнитский. У. Браудер (Фонд «Хермитедж кэпитал») был уличен в нелегитимных действиях на российском финансовом рынке, уклонении от налогов.
Не надо забывать и об этой составляющей, помимо сугубо человеческой трагедии, в причинах которой надо разобраться, потому что нам совсем не нужно, чтобы в российских СИЗО были условия, не позволяющие оказать помощь болеющим людям.
Оба расследования продолжаются. Но то, что вся эта история используется в негодных целях, нам очевидно.
Мы первые, кто хотим, чтобы в наших пенитенциарных учреждениях все было в порядке. Да, люди умирают в тюрьмах не только в Российской Федерации, но и в Европе, США.
Кстати, в превозносимом на все лады МТБЮ умирают люди, включая С. Милошевича. Никто же не предлагает принимать «акт имени С. Милошевича» – это цинично, кощунственно.
Нужно заниматься тем, чтобы любые возникающие озабоченности в сфере прав человека не превращались в инструмент политики, нельзя политизировать эти вещи. Любая человеческая трагедия, драма должны служить всем нам уроком, извлекая который, мы бы стремились сделать наши системы гуманнее.
Это относится ко всем без исключения – и к России, и к Европейскому союзу с его непонятно затянувшимися расследованиями по поводу «летающих тюрем» ЦРУ, по докладу Д. Марти о торговле человеческими органами.
В ходе нынешнего саммита нам ничего на это не ответили, хотя проблемы серьезнейшие.
Поэтому главный вывод – права человека нужно оберегать, расследовать любой случай их нарушения, но не для собственного «пиара» на домашнюю или международную публику, а для решения этих проблем, если в этом есть реальная заинтересованность. «Пиар» здесь не поможет.
Вопрос: Что будет с законом «Димы Яковлева»? Почему решено отреагировать именно в такой форме?
С. В. Лавров: Если Вы думаете, что Госдума несамостоятельна в своих действиях, то ошибаетесь. Там реально существует мнение, которое на данный момент возобладало. Не надо спрашивать «почему». И Президент России, и Правительство нашей страны высказали точку зрения.
Вопрос: Как бы Вы сформулировали итог состоявшегося в Брюсселе саммита?
С. В. Лавров: Далеко не на каждом саммите принимаются прорывные решения.
В ходе встречи на высшем уровне Россия-ЕС в 2004 г. были приняты «дорожные карты». Но нельзя каждый год ждать прорывов.
Четыре «дорожные карты» в полной мере остаются актуальными, по каждой из них идет работа, действует множество секторальных диалоговых форматов по энергетике, экологии, правам человека, между военными. Все это – отражение системного подхода в результате принятия «дорожных карт».
Самое главное – у нас общие принципы применительно к задаче продвижения к максимально полному использованию совпадающих подходов. А эти подходы базируются на нормах ВТО.
Речь идет о четырех свободах: свобода передвижения капиталов, рабочей силы, услуг и товаров.
И нет никакого противоречия между происходящим в рамках Таможенного союза и ВТО. Сегодня В. В. Путин много об этом говорил.
К сожалению, уже после пресс-конференции я прочитал в информационных сообщениях цитату из высказываний главы комитета по международным делам Европарламента г-на Э. Брока, который в Киеве заявил о том, что Президент Украины В. Ф. Янукович правильно поступил, не поехав в Москву. Мотивировал тем, что присоединение к Таможенному союзу и какие-либо отношения с этим объединением якобы прямо противоречат и не совместимы с движением Украины в направлении евроинтеграции.
И это говорит политик, занимающий достаточно серьезный пост, который обнаруживает либо свою некомпетентность, поскольку и Таможенный союз, и Евросоюз основаны на принципах ВТО и абсолютно совместимы, либо демонстрирует полную ангажированность – и тогда дела с Европарламентом обстоят совсем неважно.
Хорошо – и это отчетливо проявилось сегодня – что Еврокомиссия и исполнительные органа ЕС достаточно сдержанно относятся к эскападам, которые позволяют европарламентарии. Но поражает случай, когда от наших соседей требуют не дружить с Таможенным союзом. Это не лезет ни в какие ворота.
Вопрос: Изменилось ли отношение России к «третьему энергопакету» ЕС?
С. В. Лавров: Действия, направленные на ретроспективное применение «третьего энергопакета», ЕС считает соответствующими верховенству права. У нас нет никаких сомнений, что они нарушают свое обязательство не ухудшать условия ведения бизнеса.
Пожалуйста, с момента принятия «третьего энергопакета» и его вступления в силу мы будем этим руководствоваться и будем в рамках сформулированных в нем параметров стремиться выстраивать наши дальнейшие отношения, включая «Южный поток». Но то, что уже инвестировано по старым правилам, трогать нельзя.
Вопрос: Можно ли отдельно рассматривать «Северный» и «Южный поток»?
С. В. Лавров: «Северный поток» уже объявлен приоритетным проектом Евросоюза. На саммите шла речь и о том, чтобы и «Южный поток» приобрел соответствующий статус. Тем более, что объемы газа, который будет транспортироваться по «Южному потоку», на 7-10% превышает объемы «Северного потока».
Наши партнеры сказали, что «Южный поток» для них очень важный проект. Относительно его формальной квалификации как приоритетного для ЕС, решение пока не принято. Но Президент России объяснил, что это ключевой проект для обеспечения полной энергобезопасности Южной Европы. Участие в нем стран региона об этом и свидетельствует. В данном вопросе есть понимание.
Хочу подтвердить, что большинство аспектов рассматривалось на очень конструктивной основе – с учетом критериев ВТО. Наше вступление в эту Организацию дополнительно сформировало такую базу. Поэтому теперь будет гораздо легче общаться.
Вопрос: Как Вы прокомментируете ситуацию вокруг Сирии? Подходы стран по этому вопросу по-прежнему сильно различаются?
С. В. Лавров: Мы ведем постоянный диалог с Турцией, США, Францией, Катаром, Саудовской Аравией, Египтом, ЛАГ, то есть с любым внешним «игроком», который влияет на позицию той или иной политической или военной силы в Сирии. Это – единственно правильный подход.
При этом работаем и с правительством Сирии, и со всеми оппозиционными группами. Есть общий критерий – Женевское коммюнике, в котором нет ни слова о предварительном условии, чтобы Б. Асад должен «исчез». Но он «не исчезнет», он не принимает подобных предложений, независимо от пожеланий кого бы то ни было.
В Коммюнике нет ни слова и о том, что необходимо подвергнуть Сирию санкциям и подвести ситуацию под «силовую» главу Устава ООН.
Но в принятом в Женеве документе достигнут четко сформулированный консенсус: всем прекратить стрелять, правительству и оппозиции назначить переговорщиков, а переговорщикам найти согласие по составу «переходного управляющего органа». То есть послан сигнала о необходимости каких-то изменений в Сирии.
А потом этот «переходный орган» должен за какое-то согласованное между режимом и оппозицией время подготовить новую конституцию, новый избирательный закон и провести выборы.
В принятой всеми основными внешними «игроками» женевском документе сказано, что «переходный орган», осуществляя всю полноту власти, должен сделать все, чтобы сохранить на период до всеобщих выборов действующие государственные институты, и не разрушать их.
Потому что у всех свежи в памяти события в Ираке в 2003 г., когда разогнали партию «Баас», армию, полицию, службы безопасности, в которых доминировали сунниты-баасисты. А сейчас они пытаются в Ираке создавать проблемы.
Поэтому в Женевском коммюнике записано важное условие – не разрушать институты власти.
Что мы в итоге имеем в плане выполнения Женевского коммюнике?
Вместо его реализации в Дохе сформирована «коалиция революционных и оппозиционных сил», которая приняла декларацию, где записано в качестве основой цели – свержение режима военным путем и демонтаж институтов. Это разворот на 180 градусов от женевского консенсуса.
Второе – никакого диалога с властями, что также прямо противоречит достигнутым в Женеве договоренностям.
Я спросил у Госсекретаря США Х. Клинтон (США тогда поддержали эту коалицию в качестве единственного законного представителя сирийского народа, так как был записан артикль «the», «the legitimate representative» – это однозначное указание на «единственный»): «Как же так? Вы же заверяли, что хотите выполнять Женевское коммюнике, что против военного сценария, что поддерживаете политический переход?»
Она ответила, что самое главное – объединить оппозицию, а ее платформу, дескать, они потом подправят. Через пару недель в Марокко проходила встреча «друзей Сирии». Туда пригласили представителей созданной в Дохе «коалиции», которой объявляют полную поддержку.
Мы переспрашиваем американцев: «Вы же нам обещали, что будете оттягивать оппозицию от такой воинственной и бескомпромиссной линии в сторону женевских договоренностей? Что сделано для этого?». Молчат.
Сегодня мы то же самое спросили у партнеров из Евросоюза, который также признал эту «коалицию» как представителя сирийского народа, правда, без указания, что «единственного». Европейцы тоже молчат. Думаю, западные спонсоры этой «коалиции» уже утрачивают влияние на нее.
Российская же сторона делает все, чтобы женевские договоренности воплощались в жизнь.
Мы обратились к руководителю этой «национальной коалиции» г-ну А. Муаз аль-Хатибу, предложив, чтобы он или указанное им лицо приехали в Москву или встретились с нашими представителями в любом другом месте. Мы готовы со всеми разговаривать и по-честному объяснять, что ставка на военное решение и демонтаж государственных институтов губительна для Сирии. К сожалению, нас не все слышат.
Но эта наша позиция – неконьюнктурна и неизменна.
Вопрос: Кто победит в Сирии: режим или оппозиция?
С. В. Лавров: В этой войне никто не победит.
Вопрос: А продвигается Ваш диалог с Х. Клинтон и спецпредставителем ООН/ЛАГ Л. Брахими?
С. В. Лавров: Мы с Госсекретарем встречались в Дублине, взвесили все аспекты этой ситуации совместно с Л. Брахими. Л. Брахими вчера звонил, хочет приехать, в ближайшее время пригласим его в Москву.
Меня поражает, когда нам предлагают встретиться и без всяких условий подумать, как начать реализовывать Женевское коммюнике. Мы не против.
Но когда создается «коалиция» на принципах, абсолютно противоречащих достигнутым договоренностям, и США это поддерживают, мы спрашиваем, зачем это делается. Нам отвечают, что постараются на них повлиять.
Это создает очень скользкую, наклонную плоскость, и мы не хотим втягиваться в эти разговоры, когда, по сути, поддерживают курс на военное свержение режима.
Мы будем, как говорится, guilty by association и хотим этого избежать.
Очень обидно, что наши американские партнеры, выступая за Женевское коммюнике, потом делают иные заявление через представителей Белого дома и Госдепартамента, стараясь выдать желаемое за действительное.
И, вообще, печально и трагично, что публичные позиции многих внешних «игроков» по Сирии пока отражают не их искреннюю заинтересованность прекратить кровопролитие, а интерес к тому, чтобы набрать внутриполитические очки.
Менторствовать и пытаться представить себя радетелями прав человека в ситуации, когда нужно просто «цыкнуть» на всех, кто пытается «убить и победить», – вот что обидно.
Если все говорят правду, когда утверждают, что приоритет номер один – прекращение бойни и спасение жизней, тогда надо вообще оставить «проблему Б. Асада» в стороне и заставить всех объявить перемирие, вернуть в Сирию наблюдателей ООН в большом количестве и усадить всех сирийцев за стол переговоров без предварительных условий.
Нам часто говорят: «Да, это можно сделать, но пускай Б. Асад уйдет». Для тех, кто так говорит, «голова» Президента Сирии важнее, чем спасение жизней гражданского населения.
Раз так, если у них подобная геополитическая цель, а не гуманитарная, пускай они просто понимают, что им придется за нее платить, но не своими жизнями, не жизнями своих граждан, а жизнями простых сирийцев, потому что Б. Асад никуда не собирается уходить, кто бы что ни говорил.
Вопрос: Остается ли угроза внешнего вторжения?
С. В. Лавров: Ощущение таково, что ни у кого нет никакого «аппетита» к внешнему вмешательству. Даже если выдавать закулисные ощущения, иногда кажется, что на Западе молятся, чтобы Россия и Китай продолжали блокировать санкционирование внешнего вторжения.
Как только такая санкция появится, им придется действовать, а к этому никто не готов. По крайней мере сейчас у меня именно такое ощущение.
Но позиция России не связана с тем, что мы хотим кого-то спровоцировать на принятие какого-то решения – стрелять или не стрелять, бомбить или не бомбить.
Вопрос: Сейчас активно говорится о предоставлении Б. Асаду политического убежища и роли России в этом вопросе.
С. В. Лавров: Если у кого-то есть возможность предоставить Б. Асаду какое-то убежище, пусть поговорят с ним напрямую.
Россия публично заявила, что не приглашает президента САР к себе, и у нас нет таких планов. Но к нам обращались некоторые страны региона, предлагали сказать Б. Асаду, что Россия готова его «пристроить».
На это мы ответили, что Россия здесь не причем. Если у кого-то есть такие планы, пусть обращаются к нему напрямую.
Сирийский Президент открыто говорит, что никуда не собирается уходить, даже если Россия и Китай позовут его – он умрет на сирийской земле. Если есть желающие предоставить ему какие-то гарантии – милости просим.
Но закончит ли это бойню – вовсе не факт.
Имеются определенные прогнозы, которыми западные коллеги не очень охотно делятся с нами. Но в спецслужбах Запада есть серьезные обоснованные прогнозы, что свержение режима в САР отнюдь не приведет к окончанию этой драмы и трагедии и что там с новой силой вспыхнет борьба между суннитами, шиитами, алавитами, друзами, христианами, курдами.
Сирия – страна, в которой многие столетия сосуществовали различные религии и этносы. И разрушать это все ради того, чтобы просто свергнуть одного человека?!
Мы все это проходили в бывшей Югославии, когда кому-то надо было свергать С. Милошевича.
Так же бомбили Ирак, когда нужно было свергать С. Хусейна, хотя никакого оружия массового поражения там не обнаружено.
Так же разрушили Ливию, потому что нужна была голова М. Каддафи.
Надеюсь, уроки все же извлекут.
Нельзя наивно говорить об «арабской весне», демократизации, чаяниях народов и стремлении к лучшей жизни – это «детский сад».
Серьезный политический анализ явно в дефиците. И сегодня мы об этом говорили с партнерами по ЕС.
Вопрос: Как Вы можете прокомментировать ситуацию с химоружием в Сирии?
С. В. Лавров: Западные партнеры подтвердили, что главная опасность в том, что такое оружие может попасть не в те руки.
Сейчас, по нашим данным и по сведениям европейских, американских спецслужб, сирийское правительство делает все, чтобы химоружие оставалось в безопасности.
Американские партнеры в доверительных контактах признают, что главная угроза в том, что это оружие могут захватить боевики, среди которых кого только нет, включая группировку «Джебхат ан-Нусра», которую США объявили террористической.
Мы говорим американским представителям: «Вы же поддерживаете оппозицию, в том числе и в ее вооруженной борьбе. В процессе этой борьбы и может произойти то, чего вы опасаетесь. Вы как-то определитесь с приоритетами».
Ответа внятного опять не получаем.
Для нас данная тема, безусловно, очень серьезная. Мы перепроверяем любые слухи, которые касаются химоружия.
Вопрос: Каковы прогнозы с эвакуацией росграждан из Сирии?
С. В. Лавров: Конечно, мы должны прогнозировать различные варианты. Но в данной ситуации для нас главный аспект – безопасность российских граждан. Все варианты просчитаны. Надеюсь, все будет нормально.
Вопрос: Когда будет достигнуто новое Базовое соглашение между Россией и ЕС?
С. В. Лавров: Как только будет согласовано все, что находится в работе и обсуждается на переговорах.
Есть две проблемы. По обеим наши партнеры начинают проявлять понимание.
Первая – в торгово-инвестиционной части нового Базового соглашения мы не можем пойти дальше того, на что согласились при вступлении в ВТО.
Наша промышленность, сельское хозяйство, банковская и финансовая сферы еще не поняли, какими будут последствия от членства в ВТО для практической деятельности.
Поэтому попытки ЕС уже в проекте соглашения заложить формулу «ВТО плюс», где под «плюсом» есть желание видеть то, что европейцам не удалось выторговать у нас по ВТО, – просто нереальны. На саммите в Брюсселе об этом вновь было сказано. И, кажется, наши партнеры это понимают.
Второй аспект, который должен быть принят во внимание в ходе дальнейших переговоров, – функционирование Таможенного союза, представляющего реальность и структуру, куда Россия делегировала целый ряд полномочий, касающихся вопросов для согласования нового Базового соглашения с ЕС.
Мы объясняли нашим партнерам, что по этим вопросам мы не можем принимать решение в качестве государства – решения должен принимать Таможенный союз. Коллеги начинают это осознавать.
Ведь нам деваться некуда – мы взяли обязательство, точно так же как члены ЕС делегировали многие полномочия на наднациональный уровень.
Когда мы сталкиваемся с какой-то проблемой, нам говорят: «Нет, с Германией решать это нельзя, идите в Брюссель». Так же и у нас.
Достаточно серьезный набор вопросов (конечно, не в таком объеме, как в ЕС) делегирован Евразийской экономической комиссии.
Вопрос: Когда можно ожидать приезда в Россию спецпосланника ООН/ЛАГ по Сирии Л. Брахими?
С. В. Лавров: Думаю, до Нового года.
|
