«Я совершил ошибку», - сказал 24 летний Джейсон Хаммонд (Jason Hammond) судье округа Кук, перед тем как его приговорили к 1 году лишения свободы условно за его участие в акции против олимпиады [1] .
«Я беру на себя всю ответственность за свои действия», - сказал Джереми Хаммонд.
Братья Хаммонд были осуждены за срывание бумаги с олимпийской вывески. Она была повешена на статуе Пикассо, которую использовали для пропаганды городской олимпийской заявки. Хаммонды чувствовали, что олимпийские затраты сократят и без того скудные ресурсы, выделяемые рабочему классу и городской бедноте Чикаго. К своей акции гражданского неповиновения братья добавили несколько шуток. Как ни странно, Пикассо одобрил бы их, потому что сам был членом Французской коммунистической партии до конца своей жизни.
В прошлый четверг арестовали и Джейсона Хаммонда - уже 28-летнего брата-близнеца заключённого в тюрьму хактивиста Джереми Хаммонда [3] . Джереми – тот парень, который сорвал отрицателю Холокоста раздачу автографов и пролил красную жидкость на его книги. Джейсон – тот парень, которого можно заметить играющим на банджо или выполняющим кульбиты на митингах. Чикагские активисты были шокированы, когда его обвинили [4] в вооружённом насилии, избиении при отягчающих обстоятельствах и участие во флеш-мобе, в связи с инцидентом, известным под названием Тинли Парк 5 (Tinley Park 5) [5] . Обвинения выдвинуты из-за ссоры между анти-расистами и сторонниками превосходства белой расы, возникшей 19 мая 2012 года. Джейсон Хаммонд обвинён в нападении на сторонников превосходства белой расы, которые проводили 5-й ежегодный экономический саммит белых националистов и Встречу на высшем уровне белых националистов Иллинойса в Тинли Парк (Иллинойс). Величина залога для Хаммонда установлена в размере 100 тыс. долларов.
В мае прошлого года я провела 10 дней в Чикаго, разговаривая с молодыми активистами, которые были знакомы с Джереми Хаммондом, чтобы сформировать портрет молодого, но уже легендарного хактивиста из Чикаго. В настоящее время Джереми, в ожидании приговора, сидит в Исправительном центре Метрополитэн за взлом компьютерной системы частного разведывательного агентства Стрэтфор. Он передал разоблачительному интернет сайту Викиликс 5,2 миллиона электронных писем [6] . Сегодня эти электронные письма считаются чрезвычайно важными, потому что они продемонстрировали слежку Стрэтфор за протестующими и активистами, включая участников движения Occupy. Эти письма также показали наличие в платёжной ведомости Стрэтфор различных компаний СМИ. Джереми Хаммонд признал взлом, за что ему грозит 10 лет, но до сих пор говорит [7] , что считает свои действия правильными: «Я считаю, что народ имеет право знать, что правительство и корпорации делают за закрытыми дверьми».
Я работаю над документальным фильмом «Реальные войны (The Reality Wars)» о действиях правительства против хактивистов, активистов и журналистов, и проявила необходимую прилежность, разговаривая со всеми о Джереми и его работе. Но нет ничего менее киношного, чем группа людей, сидящих и разговаривающих о ком-то ещё, независимо от того, насколько хороши их рассказы. Одних рассказов мало. И у меня появилась новая идея - потратить некоторое время, снимая Джейсона, более общительного, веселого и артистичного из братьев. Я думала, что если мой зритель увидит, как Джейсон играет на банджо, общается с друзьями и организует акции сообщества, то можно было бы провести параллели между близнецами, и, таким образом, рассказать о живом Джереми, несмотря на его заключение в тюрьме.
Джейсон пригласил меня и моих друзей - Питера Ладлоу (Peter Ludlow), профессора философии из Северо-Западного университета и subverzo, нью-йоркского активиста и одного из героев моего документального фильма - присоединиться к его кампании в, не по сезону, холодный вечер пятницы в Пайлсон, где Джейсон был ди-джеем. Он предупредил, чтобы не было никаких камер. Я подумала, что мы попадём в подпольный панк-клуб, или другое заведение, столь же чуждое мне. Я оказалась удивлена, оказавшись в набитом латиноамериканскими рабочими всех возрастов, но удобном и оживлённом месте. Разговор прыгал от прав на воду, до стабильного сельского хозяйства в городах и конопляных фермах в Мексике. Джейсон Хаммонд и мои друзья, видимо, были единственными белыми в зале. Как ни нелепо это звучит, мне понадобилось много времени, чтобы почувствовать себя в своей тарелке в этом гостеприимном зале в Пайлсон.
Давайте я коротко объясню. Я – 100 процентная кубинка. Мой отец, Макс Лесник (Max Lesnik) [8] - бывший кубинский революционный лидер, легендарный журналист, общественный организатор и активный противник Эмбарго. Его журнал «Реплика (Replica)», также как и он сам, были целями анти-Кастро террористов, обученных агентами ЦРУ. В 2007 году, во время работы над документальным фильмом «Один человек, две Гаваны (Man of Two Havanas)» [9] , я сделала запрос и получила сильно подчищенную версию досье ФБР на своего отца.
В досье есть подтверждения, что когда ФБР проводило расследования в связи с покушением на его жизнь и девятью взрывами его журнала, они собирали информацию и о жертве, т.е. о моём отце. Мой отец считал, что политика США по отношению к Кубе была неправильной. Он хотел наладить мир и диалог между Кубой, США и кубинцами, живущими в Майами. В то время его желание было нереальным. Легко увидеть параллели между историей моего отца и этими чикагскими братьями и их друзьями, против которых сейчас ополчилось государство.
Ладно, вернёмся к Джейсону. С момента его ареста, я провела много часов, разговаривая с его друзьями и сторонниками. Никто из полиции и адвокатов Джейсона не разговаривал со мной. Одну и ту же историю я услышала много раз; суть в том, что Джейсон не способен на те действия, в которых его обвиняют.
Назвавшийся только по имени, Скотт, друг Джейсона уже 8 лет, сказал: «Внутри него нет косточки насилия. Я видел его, когда подруга разбила его банджо, и он, не подняв брови, спросил: «Зачем ты это сделала?» Когда я жил с ним в Горе Счастья [Mount Happy – анархистский коллектив из примерно 12 человек], он вставал на заре, чтобы испечь нам картофельные блинчики. Он странный человек, который подкармливает бездомных и колесит на велосипеде на свою работу, где учит детей игре на гитаре...
Это нелепо. Никто не поверит в это.»
Мы разговаривали больше двух часов. «Я говорю с вами по сотовому телефону. Мне не обязателен Сноуден [ссылка на разоблачителя АНБ, который рассказал о PRISM – программе тотальной слежки], чтобы знать кое-что. Я боюсь, что затем они придут за мной, но вы может упоминать моё имя», - сказал Скотт, не назвавший свою фамилию.
Ещё один друг, назвавшийся Скарви (Scurvy), продолжил: «Джейсон мог общаться со всеми приятелями, он любил всех, но он и я не связывались с дерьмом. Мы больше занимались самосовершенствованием, кульбитами, стойками на руках и всем таким. Конечно, мы участвовали в анархистских заварушках, но нас не интересовала философия пофигизма. Джейсон не был одним из них.»
Прежде, чем закончить разговор по телефону, я снова спросила, можно ли использовать его имя, которым он представился сначала. Он ответил: «Лучше, называйте меня Скарви».
Я разговаривала с отцом, который отвечал на мои вопросы, касавшиеся его маленького сына. Он пытался нарисовать картину своего мира и мира братьев Хаммонд. Его зовут Брайан (снова без фамилии). Брайан, в то время молодой отец, встретил братьев в «Еда, а не бомбы (Food not Bombs)», группе, которая борется с голодом с помощью пожертвований еды, а также уборкой мусора.
«Мы присоединились к «Еда, а не бомбы» благодаря тем девчонкам, которые предложили помочь приглядывать за ребёнком, и мы остались, потому что это был дружелюбный ребёнок, а мы могли провести там день, помогая кормить бездомных. Джереми и Джейсон были очень активными. Большая часть левых не верит в государственную помощь и широкие мероприятия законодателей, скорее их привлекает конкретная помощь, помощь, основанная на людях. Мы не должны ждать законы, чтобы решать проблемы.
Антикапиталисты и анархисты в США окружены клеветой. Их приравнивают к террористам. За пределами США – совсем не так.»
Брайан говорил о том, что обычно не входит в ограниченный набор разрешённых политических споров в Америке. Я много раз слышала различные интерпретации этих основных анархистских взглядов от законопослушных рабочих, когда они пытались объяснить, как они живут, работают и любят.
Я спросила Брайана, что он чувствует по поводу обвинений против Джейсона.
«В это невозможно поверить. Это просто не правда. Там время не сходится. Скорее всего, думаю, ситуация с Джейсоном в том, что Джереми пролил свет на тотальный шпионаж за Occupy и другую преступную деятельность правительства, и из Джереми сделали наглядный пример. Если вы кое-что знаете об общественных движениях, вы понимаете, что такая ответная реакция властей – вполне стандартна. Во-первых, вы арестовываете Джереми, и таким устрашающим способом демонстрируете силу милитаризованной полиции, с автоматами и гранатами перекрываете улицу, и всё для ареста брата Хаммонда, когда вы могли бы запросто арестовать его тем же утром на улице. Я заключил пари, что дом не был даже заперт на замок. И [затем], через два месяца после случившегося, Джейсон уже напуган до смерти, и он будет участвовать в акции? Ни в коем случае.»
Джейсон Хаммонд, который оказался свидетелем ареста своего брата, был задержан на месте, а позже освобождён. Я слышала много скептических и пессимистических высказываний активистов по поводу времени предполагаемой акции. Сью Крэбтри (Sue Crabtree) - медсестра, которая руководит сетью поддержки Джереми Хаммонда, и сейчас продолжает безостановочную работу, чтобы собрать огромные 100 тысяч на залог, сказала по поводу обвинений: «Невозможно, Джейсон – милый мальчик, и как бы там ни было, в это время он только вышел из дома. Арест брата его травмировал. Никто не верит в это. Никто.»
Брайан подводит итог: «Это политический процесс. Тинли 5 проходил в прошлом году. Вы должны задаться вопросом: почему теперь? Джейсон собирал пожертвования для своего брата и работал в сети поддержки. Бросив его за решётку, они обложили налогом сеть. И теперь они должны найти 100 тысяч для Джейсона. Кто не понимает, как правительство извлекает из этого пользу, тот просто наивен».
