Тема интеграции постсоветского пространства в последние месяцы далеко не на первом плане, в том числе в России, которая выступает двигателем этого процесса. Тем интереснее было читать интервью заместителя министра финансов Сергея Шаталова агентству «Рейтер». Чиновник рассуждал [1] о создании Евразийского Экономического Союза. И, что самое важное, пролил свет на вопрос о том, за чей счет, так сказать, будет этот банкет.
Евразийский Экономический Союз (ЕАЭС) планируется запустить с 2015 года силами участников Таможенного союза при ЕврАзЭс – РФ, Белоруссии и Казахстана. Само собой, с перспективой присоединения других государств постсоветского пространства, и не только: интерес к новой структуре выказывала Индия. ЕАЭС предполагает в первую очередь отмену тарифных и нетарифных ограничений в торговле, и в правительстве не скрывают, что оплачивать ее придется России.
Шаталов поведал, что новый торговый режим вынудит Москву предоставлять Астане и Минску субсидии на 30 миллиардов долларов в год, что в пять раз выше той суммы, которая тратится на эти цели сегодня. Компенсировать расходы придется за счет самой состоятельной отрасли экономики – нефтегазовой: ей повысят налоговую нагрузку. Правительство, по словам замглавы Минфина, делает ставку на так называемый «большой маневр»: нефтяникам крупно понизят экспортные пошлины и акцизы и одновременно резко поднимут налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ).
В Минфине не скрывают, что в конечном счете расплачиваться за все придется российскому потребителю, поскольку нефтепродукты, включая топливо, обречены серьезно подорожать. Правительство предпочло бы регулировать нагрузку на сектор плавно, а не рывками. Но тогда нефтегаз будет «доиться» гораздо хуже, и нужных отчислений нашим партнерам не даст. «За счет тонкой настройки, управляя ставками экспортной пошлины, НДПИ и акцизов, можно сохранить на нынешнем уровне рентабельность нефтедобычи и переработки, избежать негативных последствий для нефтехимии и не подтолкнуть цены на моторное топливо. При резких изменениях все четыре задачи одновременно решить сложнее, – говорит Сергей Шаталов. – При плавном сценарии мы сохраняем или незначительно снижаем уровень субсидий Белоруссии и Казахстану, продолжая маневр, прописанный пока только на три года, и за пределами этого срока теми же темпами или с небольшим ускорением». Шаталов предполагает, что в этом случае шаг в изменении ставок НДПИ и вывозных пошлин мог бы стать однопроцентным.
Чиновник признал и другое: в рамках «большого маневра» с 2015 года будут выровнены нефтяные и мазутные экспортные пошлины, что грозит неприятностями уже нефтяникам. Производство мазута будет все менее рентабельным, что снизит загрузку и прибыльность НПЗ. Им Шаталов обещает «серьезные последствия»: планы обновления стремительно стареющей инфраструктуры придется пересмотреть. Нами уже отмечалось [2] , что российская нефтепереработка лидирует по изношенности основных фондов, и «большой маневр» ее модернизацию явно не ускорит.
Недели не прошло со дня, когда Шаталов дал интервью «Рейтеру», как ему пришлось повысить собственные оценки. Теперь он называет [3] другую сумму субсидий ЕАЭС – уже не 30, а 40 миллиардов долларов в год. Хоть и с оговоркой: это непосильная ноша и самый жесткий сценарий, на случай неуступчивости президентов Назарбаева и Лукашенко. Они не идут по пути России и устанавливают у себя крайне низкие нефтеэкспортные пошлины.
Уговаривать их придется усердно, хотя это – не единственная проблема: «большой маневр» сейчас обсуждается в правительстве, где ищут, как разорвать сразу несколько порочных кругов. По первым прикидкам, новация принесет бюджету порядка 2,5 миллиарда долларов. Но эти деньги могут уйти производителям авиатоплива и нефтехимической продукции: государству придется компенсировать им снижение экспортных пошлин.
Одновременно подскочит цена на бензин – от пошлин она зависит напрямую. Экономические и социальные последствия этого в 2015 году (а он явно будет непростым) предсказать трудно. Но если сдержать цену на бензин за счет снижения акцизов, то без денег останутся региональные дорожные фонды, и без того небогатые. Ну и в качестве «бонуса» – нефтяной налоговый маневр может сделать малопривлекательными континентальные месторождения нефти: некоторые из них окупятся только при низкой экспортной пошлине.
Мало сомнений в том, что «большой маневр» будет принят: поглощение Крыма показало, что экономические соображения для Кремля сейчас не на первом плане. Вопрос только в том, на какой сумме субсидий Москва сторгуется с Астаной и Минском, которые быстро дали понять, что новая политика России их настораживает. Поэтому уговаривать Нурсултана Назарбаева и Александра Лукашенко придется, что называется, на всю сумму.
В западных аналитических кругах новая евразийская интеграция сейчас рассматривается пристально и вполне однозначно: в связи с курсом России там набирает популярность понятие « торговый империализм [4] ». Думается, есть термин поточнее. Как уже не раз бывало в нашей истории, Россия готова развиться в «империю наоборот».
Защищаясь поглощением соседних территорий и создавая неодолимые для врагов расстояния, Россия веками развивала окраины за счет собственных, а не местных ресурсов. Выходило этакое «бремя русского человека», надрывавшегося на освоении и своих, и чужих земель. Любви к России у присоединенных народов от этого не прибавлялось. Эта модель убыточного империализма достигла апогея в форме СССР, который променял русский народ со всеми его интересами на сооружение военно-политической машины для противостояния западному (и не только) миру.
Машина эта надорвалась, проржавела и рухнула под собственным весом. Теперь Москва попробовала зайти с другого конца – с укрепления экономических связей, хотя перед этим было бы неплохо построить по-настоящему сильную и сбалансированную экономику, которую ни одна российская власть еще не делала настоящим приоритетом. Итог построения «торговой империи» на нефтяных доходах пока видится прежним: Россия оплатит свои внешнеполитические интересы, увеличивая чужое благосостояние за счет собственного.
