|
Источник: The Day That Changed My Life Forever, Sarah, CopBlock.org, March 8, 2014.
Перевод antizoomby.livejournal.com 21.04.2014 16:48
Нет ничего хуже, чем столкнуться с несправедливостью и знать, что ты ничего не можешь с этим поделать. Я боюсь выйти из дома, и боюсь оставаться дома без своего мужа, который мог бы меня защитить. Я чувствую себя оскорблённой, испачканной, испуганной и параноидальной из-за событий, которые произошли в моём доме.
(**Прошу заметить, что у меня нет копии протокола. Её не было в моей сумке, когда я забирала свои вещи из тюрьмы, но я попробую определить: кто был кем, когда получу полицейский протокол. Я также надеюсь, что существует видео с камеры наблюдения, которое сможет подтвердить большинство описанных ниже фактов).
31 января около 23:30 я находилась внутри ванной и услышала сильный шум со стороны гостиной. Сначала я подумала, что это собаки, и забыла об этом. Затем я услышала крики снаружи и сильный стук в окно и дверь моего дома. Я закончила дела в ванной, и отправилась посмотреть, что происходит. Стук становился всё громче, и я поняла, что шум раздаётся снаружи нашего дома. Я могла разобрать только слова, произносимые взрослыми мужчинами: «Выходи, я знаю, что ты там», - в сопровождении усиливающегося стука. Я сильно напугалась за свою жизнь, потому что в доме были только я и моя 13-летняя дочь, и мы живём в закрытом охраняемом районе, и поэтому никто не стучится в нашу дверь, без нашего ведома - сначала они должны позвонить от входных ворот и получить наше разрешение пройти к дому.
На цыпочках я прокралась на кухню, чтобы понять, что происходит, и кто стоит снаружи дома. Я поняла, что Мэдисон услышала стук, так как она спускалась по лестнице, и, остановившись на полпути, спросила меня, что означает этот шум. Я ответила: «не знаю», и сказала ей возвращаться наверх и закрыть за собой дверь. Я села на её кровать и попыталась успокоить её, думая, что делать дальше. Моего мужа не было дома. Мэдисон сказала, что ей показалось, что это копы. Я отбросила это предположение, так как знала (или думала), что никакой коп не будет так злиться около моей двери в 11 часов ночи. Даже если бы я услышала слова «шериф» или «коп», уверена, я бы не позволила им войти в дом, из-за их угрожающего поведения во дворе. Неуверенная в своей безопасности и безопасности моего ребёнка, а также в том, были ли это настоящие полицейские, я оставалась в комнате дочери, вместе с ней, пока внезапно не услышала, как кто-то ворвался в мой дом, и впервые произнёс слово «коп».
Я выбежала из комнаты Мэдисон в одном нижнем белье и безрукавке, и увидела двух взрослых мужчин, одетых в чёрные куртки и брюки, стоящих посреди моей гостиной, и ещё один стоял около открытой двери. Подойдя к лестнице, я сразу начала вопить от ужаса и паники, снова и снова требуя, чтобы они покинули мой дом, потому что я понятия не имела, кто они, и почему они находятся в моём доме. Мужчины не двигались. Как только я спустилась по лестнице, полицейский «начальник» бросил мне в лицо бумагу и сказал, что мне предъявлены обвинения. В этот момент я поняла, что они, по крайней мере, были одеты как копы. Тогда я сказала им: «Ладно, а теперь покиньте мой дом».
Они прибыли сделать свою работу, и они сделали её. Они должны были развернуться и покинуть мой дом. Но они по-прежнему оставались в доме, поэтому я снова попросила их уйти. В этот момент начальник повалил меня на пол моей гостиной лицом вниз и разбил мою губу, и они надели на меня наручники. Я сказала ему: «я даже не знаю, кто вы такие», и он быстро распахнул и застегнул свою куртку, сказав, что он коп. Моя голова находилась как в тумане, поэтому я не могла понять или вообразить, по какому праву эти мужчины находятся в моём доме в такое позднее время.
Два копа взяли меня за обе руки и вывели из дома, я была босиком и почти голой. Они буквально протащили меня через мой двор, а затем я наступила голой ногой на камень и вздрогнула от боли. Один из копов сказал: «а, так вы хотите этого» и впихнул меня в машину, не давая мне обрести равновесие. Они бросили меня на заднее сиденье, головой вперёд, и я всё ещё была в нижнем белье и безрукавке. Так как я лежала на боку, старший офицер (начальник) вытянулся и схватил меня за верхнюю часть моего бедра около ягодиц, и я почувствовала, как его палец пролез через бельё и упёрся в мои интимные органы. Я лягнула ногой назад и сказала: «больше не трогай меня там». Офицер развернулся к другому копу и приказал ему посветить на меня. Сначала он посветил мне в глаза, и я откинулась назад, а затем он светил в мои интимные части тела, пока они не закрыли дверь. Старший коп приказал другому копу разрядить в меня электрошокер. Я сидела полуголая в патрульной машине, и знала, что не совершала преступлений, я знала только то, что копы ощупали меня, надели на меня наручники, протащили через двор, разрядили электрошокер в спину, и рассматривали в свете фонаря моё нижнее бельё. За всё это время они ни разу не зачитали мои права.
Я знала, что я – мать двоих детей, один из которых болен аутизмом. Я педагог на пенсии и школьный администратор с 14-летним стажем. Я не совершала никаких преступлений. Поэтому, я не могла понять, что происходит, и меня переполняли эмоции. А также, я знала, что при последнем контакте с моим землевладельцем, я внесла единовременную предоплату за четыре месяца, и не представляла, что ситуация может развиться до такого уровня, поскольку он не высылал мне предупредительных писем в течение нескольких месяцев.
Когда они закрыли дверь, старший офицер начал курить сигарету за сигаретой, разбрасывая окурки на нашем дворе. (У нас есть фотографии: около четырёх окурков были найдены на нашем дворе). Затем он развернул свой фонарь на мои интимные части тела и светил туда в течение долгого времени. Я спрашивала снова и снова, можно ли мне, хотя бы, надеть какую-нибудь одежду, но они не разрешали этого, до тех пор, пока не пришёл мой муж, и не одел меня на глазах у старшего офицера.
В это время я попросила начальника, можно ли мне поговорить с одним из других полицейских. Я понимала, что он не может ничего прояснить, и подумала, что может быть кто-нибудь другой поможет мне, особенно из тех, кто видел, как он обращался со мной. Он сказал, что мне нельзя этого делать, а на вопрос «почему», ответил: потому что он - их начальник.
По дороге в участок, я наклонилась к полицейскому на пассажирском сиденье и спросила: «как такой мужчина, как вы, может позволить другому обращаться с женщиной таким образом»? Он ничего не отвечал, только смотрел вниз и игнорировал меня. Тогда я сказала ему, что надеюсь, он сможет спокойно спать ночью и удачно дойдёт домой к своей жене и детям, после соучастия в этом. Он снова ничего не ответил.
Когда мы доехали до тюрьмы, они посадили меня в камеру, но я по-прежнему могла слышать, как коп разговаривает с судьёй и извергает потоки лжи, которая противоречила тому, что они сказали моему мужу, и что происходило в реальности. Он сказал, что увидел раскрытую дверь и бегающих вокруг людей, и потому решил проверить: всё ли в порядке, чтобы успокоить свою совесть. Во-первых, он не мог видеть никаких бегающих людей, потому что я и моя дочь были в доме, за закрытыми дверьми, и на всех наших окнах установлена непрозрачная пластмасса и жалюзи, для защиты от холода. Судья сказал мне, что знает этих мужчин и верит им, особенно их словам, что «я избила его парней». Я была загнана в угол в маленьком помещении, с тремя мужчинами, которые на меня напали, один из них сексуально домогался до меня, а судья сказал, что верит их словам, потому что работает с ними каждый день. Я была беспомощной, растерянной и запуганной.
Когда я была в камере, старший офицер обратился к тому полицейскому, с которым я говорила в машине: «как такой мужчина?» - сказал он, - «как такой мужчина, как вы?» - и они оба захохотали.
Когда на меня составляли протокол, четверо копов бродили вокруг и делали ехидные комментарии, которые могли слышать только они сами, они посматривали на меня и хохотали. Затем старший полицейских сказал громко, что я укусила его (чего, разумеется, не было). Я спросила, куда я укусила его, и он показал мне бумажный порез на пальце. Тюремный сержант посоветовал парням быть повежливее, и они, в конце концов, оставили меня в покое. В моём доме они делали всё, что хотели, чтобы разжечь ситуацию.
Я сидела в тюрьме до примерно 9:00 следующего утра (в тот день был 14-й день рождения моей дочери), а затем за меня внесли залог, но мне было страшно выходить за дверь во внешний мир. Я до сих пор боюсь выходить из своего дома, и боюсь находиться дома. У меня начинается приступ паники, когда я остаюсь одна или когда увижу копа или полицейскую машину. Страх и паника внутри меня не уменьшаются. Я не могу спать, и мне тяжело общаться с другими людьми. Я чувствую травму, и скрываюсь в тени от сильного смущения, потому что я выставлена на обозрение, без всякой на то причины!
Я надеюсь, что эта проблема будет рассмотрена самым подобающим образом, так, чтобы подобное больше не произошло ни с одним человеком. Эти копы злоупотребили своей властью и навсегда лишили меня чувства безопасности. В определённый момент времени я рассмотрю возможность денежной компенсации, если я не смогу найти способ вернуться в общество. Если я не смогу снова стать частью общества, я не смогу работать и зарабатывать деньги на пропитание своей семьи. Я надеюсь, что этого полицейского накажут по всей строгости закона. У меня отобраны средства к существованию… и за что всё это?
|
