|
В пропагандистской шумихе вокруг события в Париже, связанного с расстрелом редакции журнала Шарли Хэбдо, есть одна немаловажная деталь, на которую многие закрывают глаза. Во всех материалах на эту тему довольно жидко выглядит логика, обуславливающая причинно-следственную связь события. Авторы либеральных изданий отводят в сторону причину расстрела, словно она не имеет никакого значения, ибо за то, что делали карикатуристы журнала, людей не убивают. С точки зрения этих авторов, убитых журналистов и художников можно было критиковать, требовать, чтобы они соблюдали меру, наконец, подать на них в суд и наложить на журнал штраф, если, конечно, французский суд признал бы, что отвратительные карикатуры на Святую Троицу, Спасителя и Пророка Мухаммеда оскорбляют чувства верующих.
Если бы ситуация развивалась по этим лекалам, то суд вне всякого сомнения признал бы правоту журнала, а посрамленным истцам пришлось бы проглотить обиду и продолжать усиленно молиться. Главное оружие, которое коллектив журнала использовал бы, чтобы выиграть процесс, и аки агнец выглядел перед законом, была бы свобода слова – краеугольный камень либеральной конституции.
На самом деле, это уже была б не свобода слова, а вседозволенность под прикрытием соответствующего параграфа конституционного свода законов.
Совсем не обязательно быть верующим, чтобы сделать умозаключение, что независимый журнал в ловких руках стал инструментом, с помощью которого можно вершить любые непотребства. За либеральным законоположением, как за щитом, такого рода преступление не несёт в себе угрозу наказания, поскольку нарушается сама конституция в статусе прав человека на свободу слова, когда можно делать всё, что вам заблагорассудится – важно только вовремя прикрыть преступление за юридической нормой главного государственного катехизиса. Редакция Шарли Хэбдо за три десятка лет проделывала эти трюки сотни раз, и всё как-то сходило с рук. И это продолжалось бы ещё долго, если бы её недоброжелатели придерживались буквы закона, строго карающего за самосуд.
Но всё в жизни имеет свои сроки. Если рассматривать расстрел редакции без всяких конспирологических «Кому это выгодно?», то, как наиболее верную версию убийства, можно вычислить, задав себе один вопрос: если одним всё было дозволено, то почему это право не могли присвоить себе другие? Возможно, поэтому с дерзкой, не считающейся ни с кем и ни с чем группой журналистов, совершили самое страшное – самосуд? И устроили это ни фанатики какой-нибудь религиозной конфессии, ни мифическая, как «Чёрная жемчужина», Аль-Каида, а группа воинственных граждан из побуждений, известных только им. За деньги? Возможно. По своей воле? Не исключено. Нам остаётся только гадать и думать, где было больше состава преступления: в ущербно-извращенной деятельности редакции или в том, что назвали террористическим актом? Или, может быть, современное нам общество находится на той стадии деградации, что производит на свет и то, и другое, как многоголовая гидра? И с этим ничего не поделаешь, пока не призовёшь из мифологии на грешную землю Геракла, чтобы положить этому бесчинству конец.
Во всяком случае, после многомиллионного марша в «защиту жертв террора» стало ясно, что той свободы, за которую погибали герои Парижской Коммуны, уже давно нет. Она превратилась в своего антипода, поскольку свобода, которую отвоевывали коммунары, несла людям свет истины, справедливости, совести и нравственной чистоты. Им и в голову не могло придти, что наступит время, и массы людей, спекулируя на их идеалах, выступят в защиту тех, кто вдалбливает в сознание читателей похабщину, стяжательство, самого низкого пошиба атеизм, хамство и глумление над святынями человечества, не имеющее аналогов даже в современном мультикультурном искусстве.
На мой взгляд, то, что делали и делают сотрудники Шарли Хэбдо, принесло и еще принесёт французскому обществу больше вреда и ущерба, чем все террористы вместе взятые. Увеличение тиража журнала с 60 тысяч до пяти миллионов – лишнее тому доказательства. Если на счету террористов 17 жертв, то невинными жертвами авторов журнала стали десятки миллионов душ. И всё это делается не только с попустительства властей, но и с их помощью. И неведомо этим людям с выхолощенными, как полый тростник, душами, что в условиях современного распада и развала для сотен миллионов людей вера в бога остаётся последним пристанищем, единственной отдушиной, последней соломинкой, сквозь которую можно вдохнуть в лёгкие хоть глоток чистого, неоскверненного современными бесами воздуха. Тот же Коран в мусульманском мире кладут под подушку больных детей. Не потому, что не верят врачам – верят, цивилизация и здесь шагнула далеко вперёд, – но пусть в постели больного будет и эта книга, ставшая живой святыней для тех, кто верит в бога, как в символ добра и справедливости, как в незримый образ, который облегчит страдание и избавит от болезни.
Когда рассматриваешь карикатуры скандального журнала, почему-то не приходят в голову слова, сказанные на кресте Спасителем: «Прости им, Господи, ибо не ведают, что творят». Эти ведали. Дети Антихриста, они всё делали осознанно, в здравом уме и с холодным, как кусок льда, сердцем.
Для любителей коллекционировать версии резонансового события в Париже предлагаю ещё одну. Она в короткой фразе Христа: «Мне отмщение и Аз воздам».
***
ВАДИМ АНДРЕЕВ
|
