Как ни относись к пану Бондаренко, он все же профессионал, в своем ремесле не последний, а по меркам Руины, даже и высококвалифицированный; в России специалистов его уровня, думаю, не насчитать и трех тысяч. И тенденцию определяет правильно. Но, вместе с тем, это только прогноз на пусть и ближайшее, но будущее, а меня больше волнует настоящее:
" Общественно опасные противоправные деяния, посягающие на авторитет Украины [1]как суверенного государства, унижение, надругательство, осквернение или иные действия, направленные на подрыв авторитета органов государственной власти, местного самоуправления и объединений граждан Украины, и/или циничное, пренебрежительное отношение и неприятие как отдельных структурных элементов системы государственного управления (...), так и государства в целом должны быть наказаны исправительными работами на срок до двух лет, арестом до двух месяцев или лишением свободы на срок до трех лет"
Это текст законопроекта № 2225, внесенного в Раду и уже согласованного для голосования, и согласно данной новелле, как только она будет принята, - а принята она будет, потому что уроды в панике, - уголовно наказуемыми на территории Руины станут любые критические замечания в адрес любой государственной структуры и, более того, любой партии.
Комментировать, полагаю, нужды нет.
А вот напомнить кое-что стоит.
17 сентября 1793 года, в обстановке полной истерики, Конвентом был принят т. н. Loi des suspects [2] , - Декрет о подозрительных, - согласно которому немедленному аресту подлежали
1) те, кто своим поведением или связями, речами или сочинениями проявили себя как сторонники тирании и враги свободы;
2) те, кто не могут удостоверить источники своего существования и факт исполнения своих гражданских обязанностей;
3) те, которым отказано в выдаче свидетельства о благонадежности;
4) государственные служащие, отрешенные или смещенные со своих должностей,
5) те из бывших дворян, включая мужей, жен, отцов, матерей, сыновей или дочерей, братьев, сестер и слуг, которые не проявляли постоянно своей привязанности к революции;
6) все эмигранты, хотя бы они и вернулись во Францию в срок, предписанный последним законом или еще до истечения этого срока".
Таким образом, население было рассечено на тех, кто выдает "свидетельство о благонадежности", и тех, кому его выдают (или не выдают), - но и получив, необходимо было "постоянно проявлять свою привязанность к революции". В противном случае, за людьми неизбежно приходили, причем, - п. 8, -
"издержки на охрану заключенных производятся за их счет и распределяются между ними поровну", а поскольку имущество конфисковалось сразу, реально это означало смерть от голода.
Но арестованных было очень много, что-то с ними надо было делать, и 22 прериаля II года Республики (10 июня 1794), когда истерика уже совершенно зашкалила, Конвентом был принят La loi du Prairia [3] , - Декрет о Трибунале, - в соответствии с которым "подозрительные", - в том числе, уже задержанные (закон имел обратную силу), - определялись, как les ennemis du peuple ("враги народа"), стремящиеся "силой, хитростью, бездействием или молчанием" anéantir la liberté publique ("уничтожить общественную свободу"), - а конкретно, "все,
1) кто помышляет изменить существующий строй или сомневается в нем,
2) кто любым способом причастен к военной измене;
3) кто любым способом осуществлял экономический саботаж, нарушая снабжение столицы и вызывая голод, или способствовал панике по этому вопросу;
4) к кому были применимы обвинения в содействии преступным замыслам или в недонесении на них; в подкупе должностных лиц; в злоупотреблении принципами Революции;
5) кто занимался дезориентацией народа и его представителей, сомнениями склоняя их к политически неверным действиям;
6) кто распространял информацию, хотя бы и достоверную, способную вызвать "упадок духа" нации и безупречности государственной власти;
7) кто распространял информацию, хотя бы и достоверную, но способную вызвать беспорядки и раскол в обществе;
8) кто вводит в заблуждение общественное мнение, "мешает просвещению народа, развращает нравы и общественное сознание, извращает энергию и чистоту революционных и республиканских принципов".
Единственным видом наказания определялась смертная казнь, причем уликами могло служить все, - toute espèce de document, soit matérielle, soit morale, soit verbale, soit écrite, - от "документов до устных или моральных показаний", предоставление улик вменялось гражданам в обязанность, кто не сделал ни одного сообщения, рассматривался, как "вероятно подозрительный". Предварительный допрос обвиняемых отменялся, как и право на защиту, а равно и понятие "свидетель", хотя обвинение имело право вызывать таковых, и наконец, при оценке улик судьи должны были полагаться на "свое благоразумие", а при вынесении приговора — на "свою совесть".
Чем это кончилось во Франции, известно [4] , и на Руине, не сомневаюсь, кончится так же.
Но.
Но в Париже рулили все же чистосердечные, бескорыстные, готовые жизнь положить за Liberté, Égalité, Fraternité и великие идеалы гуманиста Руссо, а воровато-бесноватое быдло в Майданеке, - прав пан Бондаренко, - пытаясь спасти свои жопы, в талкивает 404 в диктатуру гитлеровского (социализма "по Штрассеру" спонсоры не допустят) типа, и если не остановить, обязательно втолкнет. При полном, - плавали, знаем, - непротивлении Европы.
