|
alex-anpilogov.livejournal.com 27.05.2015 13:33
Писать о позиционной войне всегда сложно. Ведь именно в таком состоянии и проходила большая часть последних войн, когда знаменитая фраза «на Западном фронте — без перемен» становилась не только названием известного романа, но и была рефреном сообщений прессы и радио всех долгих дней ожидания каких-либо активных действий в момент длительного затишья. Однако категория «позиционного затишья» не должна вводить нас в заблуждение — с обеих сторон конфликта на Донбассе идёт подготовка к активным боевым действиям, а перестрелки, артиллерийские дуэли и боестолкновения во всё тех же горячих точках линии фронта на Донбассе ничуть не остыли за прошедшие десять дней.
«Минский процесс», по-прежнему движется в некоей своей, практически полностью виртуальной плоскости, в то время как военные действия и действия в русле реальной политики ему не только не параллельны, но и, в целом, противоположны. Истёкшие десять дней конфликта на Донбассе, привнесли в анализ ситуации вокруг конфликта на Донбассе массу ценной информации.
Опять-таки, как и в случае предыдущих недель второго «минского перемирия», большая часть событий происходит в тылу у противоборствующих сторон, однако часть подготовительной работы уже понемногу выплёскивается в реальные боестолкновения и обстрелы в районе линии фронта.
Основная часть боестолкновений прошедших десяти дней происходила во всё тех же районах: Широкино, Пески, Авдеевка, Дзержинск, Бахмутская трасса и Счастье. Возле Счастья за прошедший период произошло весьма распиаренное в украинских СМИ боестолкновение, в результате которого впервые за полгода, прошедшие с момента задержания «заблудившихся десантников», ВСУ смогли похвастаться задержанием двух военнослужащих России, вокруг официально статуса которых («действующие», «отпускники» или «отставники») сейчас и ведутся основные информационные баталии.
При этом, в общем-то, логика происходящего с капитаном Ерофеевым и сержантом Александровым, понятна: Украина всячески настаивает на «действующем» статусе военнопленных, Россия официально утверждает, что они «отставники» и поехали в зону конфликта добровольно и в частном порядке. Сами военнопленные, конечно же, выбирают позицию, которая может хотя бы минимально защитить их положениями различных международных конвенций, настаивая на том, что они находились в официальной «командировке» на Украине.
В любом случае, данное задержание даёт украинской стороне ещё один козырь в плане воздействия на общественное мнение на Украине и в мире — наконец-то офицеры ГРУ ГШ РФ из категории информационных фантомов перешли в реальный мир, пусть и в неясном и непризнанном Россией статусе. Судя по складывающейся ситуации позиционной войны, Украина будет пытаться через такие, неизбежные в ситуации затягивания конфликта «проколы» с российской стороны, добиться уже официальных, письменных гарантий России об отсутствии российских войск на Донбассе и о невмешательстве России в конфликт на стороне народных республик — в случае его запрограммированного обострения.
Ну, а офицеры и сержанты российской армии, действующие или бывшие, безусловно, рассматриваются Украиной лишь как инструмент давления на официальную Москву — с целью принудить Россию максимально сузить инструментарий воздействия на Украину и её политику на Донбассе. В противном случае, конечно, такого рода военнопленные становятся заложниками киевского режима, поскольку к ним будут применяться статьи У. К. Украины, которые предусматривают гораздо более тяжёлые наказания, применяемые уже не по военным конвенциям, а в рамках личной ответственности.
К сожалению, совместно с процессом статистической утечки и столь же неизбежных провалов отдельных аспектов спецоперации России на Донбассе, в самих народных республиках продолжается череда политических убийств военных командиров. Наиболее значимым событием последних дней, безусловно, явилось убийство комбрига Алексея Мозгового, который командовал бригадой «Призрак». Вне зависимости от результатов следствия и определения личностей исполнителей теракта, данное убийство показало критическую слабость собственных систем безопасности ЛНР и схожей с нею ДНР: террористическая группа, совершившая убийство Мозгового, не только свободно попала на место преступления, расположенное в тылу, но и столь же легко его покинула.
Кроме того, данное убийство уже отнюдь не первый «пропущенный удар» в обеспечении безопасности командиров ВСН — в столь же непонятной ситуации погиб и комендант Первомайска Евгений Ищенко. Поэтому, если республики не устранят опасностей, которые приводят к такого рода обезглавливанию ВСН, то войну можно будет считать проигранной — армия, которая не может обеспечить безопасность своих командиров, обречена.
Возвращаясь с низового уровня событий на общеполитический уровень, требуется отметить, что обречённость есть и в позиции Украины. Несмотря на то, что персонально военному или политическому руководству Украины не было создано за это время ни одной весомой угрозы со стороны донбасских республик или России — их ситуация тоже выглядит обречённой. Украина уже в среднесрочной перспективе не обладает ресурсами, чтобы решить свою главную экономическую проблему: отрицательный торговый баланс, помноженный на невозможность выполнения старых финансовых обязательств и закрытый доступ к заимствованиям, осложняет даже мирную жизнь страны. В случае же начала боевых действий на Донбассе Украина рискует погрузиться в цепочку событий, которая легко может привести её к окончательному краху.
Исходя из этого, судя по политическим заявлениям и принятым недавно законам, Украина в деле усмирения Донбасса и возврата Крыма выбрала сочетание сразу нескольких стратегий.
Во-первых, максимальное укрепление репрессивного и военного аппарата — как собственными силами, так и при участи США. Во-вторых, максимально возможное ослабление народных республик — финансовыми и экономическими санкциями, фактической транспортной и грузовой блокадой Донбасса, внесением раздрая и разобщённости в ряды ВСН (в том числе — и путём политических убийств и террора).
В-третьих, связывание рук России и максимальное сокращение возможного спектра российских ответов на эскалацию войны на Донбассе (именно в рамках этой задачи и вытащен на свет скандал с военнослужащими ГРУ ГШ РФ). В-четвертых, создание дополнительных точек напряжённости, болезненных для Российской Федерации, в дополнение к проблеме Донбасса.
На последнем пункте стоит остановиться подробнее. Прямой военный конфликт Украины с Россией, да и ещё такой, в которой Украину можно будет представить агрессором, в общем-то, совершенно не входит в планы Киева. В таком конфликте киевский режим, несостоятельный экономически в рамках длительной «горячей» войны на Донбассе, в которой ему очень трудно победить, попадает в ситуацию быстрого военного разгрома со стороны России — в прямом конфликте с Россией он не то, что не может победить, он «не может не проиграть».В силу чего местом конфликта должны стать территории, на которых Россия локально слабее Украины. На Донбассе Украина уже добилась позиционного «пата», который не позволяет ВСН наступать, но, в то же время, столь же плотно закрывает пока возможности украинского наступления.
Прямое военное обострение ситуации с Крымом сейчас тоже не стоит на повестке дня — российский контингент в Крыму уже достаточно силён, и у Украины пока просто не хватает сил на его штурм. Кроме того, Крым легко снабжается через морские порты и Керченскую переправу с территории материковой России. Столь же чревато быстрыми негативными последствиями и нападение Украины на саму РФ. В таком раскладе Россия получает снова легитимный повод для смены режима в Киеве.
Остаётся только вариант Приднестровья, непризнанной ПМР на территории союзной Украине и враждебной России Молдовы. Территория республики практически идеально подходит для обострения взаимоотношений с Россией и любого рода провокаций. Приднестровье отрезано от моря и дружественных ей стран, его территория мало того, что заблокирована Молдовой и Украиной от России, но ещё и простреливается практически насквозь из артиллерии. ПМР в случае совместной блокады со стороны Украины и Молдовы может снабжаться только по воздуху, да и то только с помощью вертолётов и в нарушение воздушного пространства Украины.
Мобилизационный потенциал самого Приднестровья очень невелик: речь идёт о том, что республика сможет, в случае конфликта, выставить не более 1−2 бригад смешанного состава (3−8 тысяч человек), которые, в случае войны на два фронта и без действенной помощи России, исключённой в силу блокады, не смогут эффективно противостоять смешанной агрессии Молдовы и Украины. Кроме того, со времён трагических событий в Одессе 2 мая 2014 года, на территории прилегающего к ПМР Буджака и в самой Одессе идёт постоянная «борьба с сепаратистами», которая уже практически нивелировала все возможности России по противодействию этому украинскому сценарию.
Какие организационные формы приобретёт такого рода обострение в Приднестровье и как оно будет увязано Украиной с вопросами Крыма и Донбасса, а также как на это сможет реагировать Россия — вопрос отдельного анализа и прогноза. В любом случае, именно такой вариант позволяет Украине выйти из того позиционного тупика на Донбассе, который подтачивает силы Украины, точно также, как и силы ЛНР и ДНР по поддержанию статус-кво.
www.regnum.ru – "Донбасс, Крым, Приднестровье: звенья одной цепи - Новости - ИА REGNUM"
(Москва, 27 Мая 2015, 12:56 — REGNUM Писать о позиционной войне всегда сложно.)
В принципе, добавить к данному анализу мне особо нечего.
На Западном фронте для России, как и прежде, без особых положительных перемен. «Грозное русское молчание» только лишь позволяет событиям катиться и дальше по уже заранне проложенным рельсам, прямиком в ад.
А где рванёт ситуация: на Донбассе, в Крыму, в Приднестровье — это уже не суть важно. Рванёт обязательно, и для этого противная сторона будет только создавать одно условие за другим.
Ну а с другой стороны... С другой стороны у нас есть «усы Путина», которые недавно сказали [1] , что «к Владимиру Путину не поступало никаких просьб помочь Приднестровью».
Видать 66 общественных организаций Приднестровья, которые решили обратиться к Президенту России, неправильно указали адрес. Ну, или, как вариант, почтальон не туда зашёл и потерял письмо.
Так и живём. В ожидании хоть каких-то действий.
На Западном фронте — без перемен. Курс — прежний.
|
