Наивное и личное

Наивность и глупость – разные вещи. Диаметрально противоположные, хоть и внешне схожие. Этого многие не понимают. Часто наивностью называют глупость, чтобы не обидеть, и наоборот – видят наивного человека и по привычке считают его дураком.

Для меня наивность – это предельная искренность и открытый взгляд на мир, восхищённый и проницательный, чистый и вместе с тем глубокий. Это стремление к вечным вопросам и конечным ответам. Тяга к космосу и идеалам. Наивный человек – это человек, делающий добро просто так, не считая кого-то должником. Подставляющий щёку под злодейский удар, и тем самым обезоруживающий его. Сам Христос – это наивный мудрец. Сын Божий во плоти, видящий человека насквозь, но не бахвалящийся этим и в наивной, максимально простой форме открывающий нам Истину. Иисус – идеал, конечно, но тот, кто хочет стремиться быть Ему подобным, для того наивный взгляд на мир жизненно необходим. Наивность подарена детям, а по мере взросления вместе с опытом и разочарованиями задача человека как можно меньше растерять её и донести её до старости. Наивность опытного старика, не обозлившегося на мир и сохранившего благодарность за жизнь, прекрасна.

С каждым годом я теряю наивность, особенно когда стало за 30. Но по-прежнему встречаю отношение к себе именно такое – как к наивному и странному человеку. Если от добрых людей – то как к безобидному идеалисту, который рисует радужную виртуальную реальность и как-то расцвечивает ужасную жизнь. Если от агрессивных – то как к дурачку, который мелет всякую блаженную, порой вредную, чушь. И тем и другим кажется, что для меня это как-то обидно, что это... ну не достойно что ли взрослого человека. Об этом не говорят в лицо, но это чувствуется: по реакции на тексты, по тону в личных беседах. Но мало кто решается об этом сказать прямо. Помню только, как однажды после долгих посиделок с одной полустуденческой компанией один из Питера мне под утро сказал с недоумением: "как такие люди ещё остались в Москве?!" На что я ответил: нас таких здесь много.

Но со временем понял, что не очень. В людях стало чрезвычайно много прагматизма и цинизма. Внешнего, конечно, наносного. Мы не такие внутри себя, наедине с собой, но хотим быть такими в глазах окружающих, нам так удобнее – это защитный механизм. Лишний идеализм и наивность слишком непрактичны и могут затянуть на дно в тяжёлой борьбе большого жестокого города, где господствует не солидарность, а конкуренция. Надо быть успешным, а значит прагматичным, разумным, без всякой лишней ерунды в голове и уж тем более на языке. О самом важном и самом больном в лучшем случае можно только думать наедине и изредка, а если и говорить, то, как минимум, с лёгкой иронией. Но лучше постебаться жёстко даже над тем, что, может, в душе считаешь ценным. И не дай Бог серьёзно и трепетно об этом вслух – это не комильфо, смешно, глупо как-то. Ой, нет, простите... наивно.

А уж если тексты писать так же – наивно и откровенно, без стёба, интеллектуализма и оригинальничанья, повторяя банальные и старые истины – ну это вообще за пределами нашей журналистики. Самая вежливая реакция у редакторов: хотел я бы жить в вашем мире. Ну то есть глупость, конечно, но идеальная и красивая, можно пофантазировать в бложике. Но для печати не подойдёт. В этом смысле те, кто публикует мои тексты, получается, совершают что-то несерьёзное, некачественное. В общем, так оно и есть на самом деле. Только для меня это "качество" - признак недалёкости и нечестности, а указание на чрезмерную наивность как похвала. Это значит, что даже после опыта и жизненных разочарований за более 30 лет во мне остаётся что-то светлое и настоящее. Пусть совсем чуть-чуть, но ещё остаётся. И это чрезвычайно важно.

P.S. И ещё. Некоторые думают, что я максимально открыт в реальной жизни, как и в блоге. Это совершенно не так. То есть абсолютная противоположность. Для меня блог как был, так и есть – это разговор наедине с собой. А в реальной жизни откровенный разговор может быть только с очень близким человеком. Тех, кого я разочаровал этим несоответствием, прошу меня простить. Но по-другому и быть не может.