|
antizoomby.livejournal.com 19.07.2015 14:27
 | <:CAPTION:> |
Америка воюет со всем.
«В чём Америка нуждается прямо сейчас», - пишет Астор, - «так это в программе в 12 шагов, чтобы подавить стремление подкармливать наше национальное пристрастие к войне».
Война с наркотиками [1]. Война с бедностью [2]. Война в Афганистане. Война в Ираке. Война с террором [3]. Крупнейшая ошибка американской политики, и внешней и внутренней – взгляд на всё как на войну. Когда военный менталитет берёт верх, он выбирает для вас оружие и тактику. Он ограничивает круг дебатов, ещё до того, как вы начнёте их. Он отвечает на вопросы, ещё до того, как их зададут.
Когда вы говорите о чём-то как о войне, вы призываете использовать армию (или милитаризованную полицию, тюрьмы и другие формы принуждения) в качестве основного инструмента политики. Средством решения становится насилие, а главной целью – тотальная победа. Любой, кто предлагает другие пути, получает клеймо мечтателя, умиротворителя и даже предателя.
Короче говоря, война делает мир проще. Это работает, даже если вы воюете с экзистенциальными военными угрозами (как было во время Второй мировой войны). Но это не работает, если вы называете ту или иную проблему экзистенциальной, а затем начинаете воевать со сложными социальными проблемами (преступность, бедность, наркотики) или с идеями и религиями (например, радикальный ислам).
Вездесущий американский военный характер.
Посмотрите на афганскую войну – не на ту в 1980-х, когда Вашингтон направлял деньги и оружие фундаменталистам-моджахедам, чтобы затянуть Советский Союз в болото во вьетнамском стиле – а на более свежую её фазу, которая началась после 11 сентября. Не забывайте, что война началась после терактов, которые провели 19 авиаугонщиков (15 из которых были из Саудовской Аравии) из организации скромного размера, которая не была похожа на народ, государство или правительство. Конечно, это было фундаменталистское движение Талибан, которое контролировало большую часть Афганистана. Талибан появился из-под завалов нашей предыдущей войны в Афганистане, он оказал поддержку и дал убежище (правда, весьма неохотно) Усаме бен Ладену.
Изображения разваливающихся зданий в Нью-Йорке, врезавшиеся в коллективное американское сознание, запретили дискуссии о том, что США могут ответить международной «полицейской» акцией захвата преступников на глобальных улицах. Вместо этого, в головах верховных чиновников правительства Буша возникла идея мести с помощью полномасштабной, глобальной и многолетней [4] «войны с террором». Их военной целью было не уничтожение только Аль-Каиды, но всех террористических формирований [5] на всей Земле. США также развернули полномасштабный эксперимент по насильственному строительству государства в Афганистане. Через более 13 мрачных лет эксперимент с афганской войной продолжается с ошеломляющими затратами и с самыми разочаровывающими результатами.
Когда сформировалось мышление в стиле глобальной войны, правительство Буша напало на Ирак. Самая технически-развитая армия на Земле, которую президент назвал «величайшей силой освобождения человечества, когда-либо известной на Земле», была спущена, чтобы установить «демократию» и Американскую империю на Ближнем Востоке. Конечно, Вашингтон воевал с Ираком ещё с операции «Буря в пустыне» в 1990-1991 годах, но начинавшаяся как эквивалент военного переворота (или операции «обезглавливания» [6]) с использованием внешней силы, попытка свержения Саддама Хусейна и уничтожения его армии и партии, вскоре превратилась в долгую оккупацию, и в ещё один политический и социальный эксперимент по насильственному строительству государства. Как и в случае Афганистана, иракский военный эксперимент всё ещё продолжается с ошеломляющими затратами и с самыми разочаровывающими результатами.
Радикальный ислам черпает силу в этих американских войнах. Действительно, радикальные исламисты напоминают о насильственной и очевидно постоянной [7] американской оккупации и военных базах в Средней и Центральной Азии, доказывая, что американская армия ведёт против них и всего ислама крестовый поход. (Однажды президент Буш сам себя разоблачил [8], назвав свою войну с террором «крестовым походом»). Рассмотренная с этой точки зрения, каждая такая война обречена на провал, потому что каждый «успех» только подкрепляет аргументы врагов Вашингтона. Просто нет шансов выиграть такую войну, кроме прекращения её. Однако, такие планы, разумеется, никогда [9] не попадали в корзину вариантов, из которых, как говорят, вашингтонские чиновники выбирают те, что подходят для их стратегий. Подобные варианты, с точки зрения военного мышления – признание поражения (даже при том, что поражение наступило в тот самый момент, когда для решения проблемы выбрали войну).
Наши лидеры упорно придерживаются такой насильственной глупости, по крайней мере отчасти, потому что они больше всего боятся признать поражение. Ведь, в американской политике и культуре нет большего унижения, чем ярлык проигравшего войну, удирающего от врага.
В 1960-х, несмотря на собственные серьёзные опасения [10] по поводу войны с Вьетнамом, президент Линдон Джонсон категорически отказался быть первым американским президентом, проигравшим войну, особенно в такой «проклятой маленькой и наглой стране» [11] как Вьетнам. Он так упирался, что война всё равно превратила его в проигравшего и разрушила его президентство.
Даже несмотря на то, что Джонсон вёл войну, он не хотел прославиться как «военный президент», - отмечает [12] историк Джордж Херринг (George Herring). Через два поколения другой техасец, Джордж Буш, с энтузиазмом [13] принял прозвище «военный президент». Он тоже поклялся, что победит в своей войне, когда запахло жареным. Летом 2003 года, взирая на вспыхнувшее восстание в Ираке, Буш не уклонился от вызова. «Пусть только попробуют» [14], - сказал он в стиле [15] Клинта Иствуда – Грязного Гарри. Сейчас Вашингтон отправляет войска в Ирак [16] уже в третий раз, чтобы подавить ещё более трудный мятеж – Исламское Государство, которое было организовано в американской военной тюрьме Кэмп-Букка [17] в Ираке.
И надо сказать прямо, президент Обама тоже согласился с первостепенностью войны в американской политике, выступая [18] перед нобелевским комитетом в Осло в 2009 году. В своей благодарственной речи он заявил о необходимости защиты американской роли как «единственной военной супердержавы в мире».
«Какие бы ошибки мы не делали, реальность заключается в другом: США более 60 лет помогают гарантировать глобальную безопасность кровью наших граждан и силой нашего оружия. Служба и жертвы наших мужчин и женщин в форме способствуют миру от Германии до Кореи, и установлению демократии в таких местах как Балканы. Мы несём это бремя не потому, что хотим навязать свою волю. Мы делаем это из просвещённого личного интереса – потому что мы добиваемся лучшего будущего для своих детей и внуков, и верим, что их жизнь будет лучше, если дети и внуки других народов смогут жить в условиях свободы и процветания».
Этот момент определил, что президентство Обамы соответствует вездесущему американскому военному характеру. Это оказалось весьма отрицательными «надеждами» и «изменениями», которые превратили Обаму в верховного убийцу [19], благодаря его программе убийств с помощью беспилотников ЦРУ.
Всеобщий джихад.
У всех последних американских правителей есть много общего с их исламистскими коллегами-экстремистами – все они, прямо и косвенно, обо всём говорят как о джихаде, крестовом походе, священной войне. Различные насильственные методы, используемые в их джихаде (исламистском или светском), служат только увековечиванию и усилению войны.
Подумайте о многочисленных американских войнах и скажите, привели ли они к какому-нибудь прогрессу. В 1964 году Линдон Джонсон объявил о начале «войны с бедностью». Через 51 год у нас остаётся поразительное количество отчаянно бедных людей, а разрыв между многими самыми бедными и немногими самыми богатыми стал похож на бездну. (Фактически, со времён президента Рональда Рейгана говорить можно только о «войне с бедностью», но не о самой бедности). Наркотики [20]? Через 44 года после объявления Ричардом Никсоном о начале «войны с наркотиками», миллионы сидят в тюрьмах, потрачены миллиарды долларов, а американские улицы завалены наркотиками. Террор [21]? Через 13 лет после начала войны с ним, террористические группировки от незначительных банд доросли до огромного «халифата» - о чём мечтал Усама бен Ладен. На Среднем Востоке: ИГИС властвует в районах Ирака и Сирии, Аль-Каида - в Йемене [22], Ливия дестабилизирована и погрязла в экстремизме, а невинные жители этих стран продолжают гибнуть под американскими бомбами [23]. Афганистан [24]? Торговля опиумом побила все рекорды [25], Талибан усилился [26], а регион дестабилизирован. Котёл этнических и религиозных противостояний подпитывается большим количеством американского оружия [27], а страна практически перестала существовать. Только в одном можно быть уверенным, говоря об этих американских войнах – они будут продолжать сеять насилие, даже если первоначально заявленные цели провалены.
Сами методы, используемые США, и образ мысли американских правителей гарантируют увековечивание этих войн. Почему? Потому что наркоманию и насилие нельзя победить войной. Войной нельзя победить бедность или террор. Насильственным строительством государства нельзя победить радикальный исламизм. На самом деле, радикальный исламизм расцвёл именно благодаря вашингтонским войнам. Воюя обычными методами, мы просто раздуваем пламя и гарантируем распространение терроризма.
Такой образ мысли имеет большое значение. В таких местах, как Ирак и Афганистан, которые для большинства американцев существуют только в пределах «военной матрицы», США устраивают вторжения, нападения, в них США застревают, на них бросают неограниченные ресурсы, превращают их «в пустыню, называя это миром», - как писал римский историк Тацит. И после всего этого наши правители ужасно удивляются, что проблемы только увеличиваются.
К сожалению, с каждым новым циклом выборов в США продолжает звучать всё та же занудная песня, отягощённая необходимостью срочных результатов: нужно больше войн. Эта формула ведёт к вечному национальному проигрышу.
Две любопытные черты новых американских войн.
Исторически так сложилось, когда страна объявляет войну, она мобилизует национальную волю, как происходило в США во время Второй мировой войны. Однако, наши войны последнего десятилетия сопровождались не мобилизацией людей, а демобилизацией [28] их – воюют «эксперты», а налоговые фонды перечисляются службам безопасности и военно-промышленному комплексу для гарантии развития конфликтов.
Последние войны – против наркотиков или на Ближнем Востоке – не представляются как вызов, с которым может справиться весь наш народ, скорее это дело отдельных экспертов, которые обладают специальными знаниями и полномочиями (и вооружением). Джордж Буш подвёл итог этой точки зрения после 11 сентября, когда призвал американцев пойти в магазин [29] или в Диснейленд, а войну оставить профи. Короче говоря, война стала формой управления обществом. Если у вас есть пушка или значок, вы можете говорить, и вас услышат; в противоположном случае у вас есть право молчать.
Ещё кое-что делает новые американские войны уникальными – у них нет определённой конечной точки. Поскольку, что можно назвать «победой» над наркотиками и террором? Однажды развязанные, эти войны, по определению, очень сложно остановить.
Циники могут утверждать, что в этом нет ничего нового. Разве Америка не постоянно воюет? Разве мы не были всегда насильственным народом? В этом есть правда. Но, по крайней мере, американцы поколения моего деда и отца не связывали себя с войной.
В чём Америка нуждается прямо сейчас, так это в программе в 12 шагов, чтобы подавить стремление подкармливать наше национальное пристрастие к войне. Стартовой точкой для Вашингтона (и всех американцев) должен стать первый шаг – признание, что у нас есть проблема, которую мы не можем решить в одиночку. «Привет, я дядя Сэм, и я войноголик. Да, я пристрастился к войне. Я понимаю, что она разрушает меня и других. Но я не могу остановиться – без вашей помощи».
Настоящие перемены начинаются с признания. Со смирения. С согласия, что кое-что вышло из-под контроля, несмотря на его насильственный гнев; в действительности, этот насильственный гнев только усугубляет проблему. США должны признать это. Только тогда мы сможем начать вылечиваться от войны.
Источник: "Hi, I'm Uncle Sam and I'm a War-oholic" [30], William Astore, TomDispatch, Common Dreams, June 29, 2015.
Ссылки
|
