В "Востоке" всегда существовал свой спецназ, с первых дней и по настоящее время. При нем была создана кинологическая служба, закуплены в России собаки служебных пород, с которыми была проведена подготовка на предмет обнаружения взрывчатых веществ и наркотиков. Очень много нам помогал Володя Колганов, человек с колоссальным опытом в этой работе, и я был поражен вчера, когда узнал из описаний его супруги, что с ним и его семьей произошло. У меня, кроме эмоций, ничего нет. Увидев, что только мы еще что-то произносим вслух, она пришла к нам, как в последнюю инстанцию. Уже не совсем понятно, кого населению нужно больше бояться: своих, или чужих. Прости им, Господи, ибо не ведают, что творят.
Александр Ходаковский
patriot-donetsk.ru – "Как живется собакам в ДНР » Патриотические силы Донбасса"
23 фев 2016, 11:55
 | <:CAPTION:> |
На днях Донецкую Народную Республику покинула целая семья. Не особо выдающееся происшествие – ежедневно границы республики пересекают сотни, а то и тысячи человек. Но этот случай особый. Потому что отъезд их напоминал больше не отъезд, а побег.
Собирались они спешно, о своем отъезде старались говорить только самым близким, о том, что смогут уехать без приключений не верили до самого конца. Потому что гораздо сильнее верили в то, что конец у этой истории может быть гораздо более страшный. Так их предупреждали многие. А ведь в самом начале ничто не предвещало подобной развязки.
Как придумали питомник
Имя Владимира Владимировича Колганова хорошо известно в Донецке. А уж местные собаководы знают его просто отлично. Мастер спорта СССР, чемпион Советского Союза по троеборью и многоборью со служебными собаками в 1988 году, будучи еще капитаном, он предложил основать на базе существовавшего тогда Высшего военно-политического училища собачий питомник. Почти тридцать лет прошло с той поры, само училище познало и периоды расцвета, и упадка, переживало разной степени успешности попытки реанимации, а вот питомник, расположенный неподалеку, в отличие от учебного заведения, оказался и перспективным, и популярным.
За три без малого десятка лет своего существования он стал одним из наиболее авторитетных донецких кинологических центров. В нем выращивались, и даже не дрессировались, а воспитывались многие и многие псы, которым суждено было впоследствии выигрывать медали на самых именитых выставках. За советом к Колгановым не гнушались обращаться весьма авторитетные специалисты в собаководстве. А сама территория питомника, в результате ежедневных усилий и заботы людей, которые там работали, стала еще и любимым местом отдыха и досуга. Спешили туда разные люди – и взрослые, чтобы провести время на свежем воздухе, да с шашлычком. Любила питомник и детвора, ведь здесь могла сбыться заветная мечта каждого ребенка – поиграть с настоящей собакой. Да, не с простой. Мощные обученные овчарки терпеливо сносили все, что таит в себе общение животного с ребенком, который часто не видит разницы между игрушкой и живым существом.
Идиллию разрушила война
Кажется, на территории питомника царила идиллия, но идиллию разрушила война. Эту фразу может сказать о себе любой житель Донбасса, но в данном случае горе проявилось особенно отчетливо. Любой человек в состоянии позаботиться о себе сам, или высока вероятность, что его беда будет услышана или замечена другими людьми. О животных в такие моменты вспоминают редко.
Когда украинская артиллерия и ДРГ принялись за обстрелы южных окраин Донецка, именно питомник Колгановых стал чем-то вроде центра спасения домашних любимцев, которым не нашлось места в эвакуационных автомобилях. Сюда стаскивали брошенных по округе собак и кошек, несли даже черепах, чтобы выпустить в местный пруд. Все лучше, чем в пустом доме, оставшемся без жильцов. И за всем этим хозяйством приходилось заботиться, кормить, оберегать и ухаживать за животными.
– Мы не ожидали, что начнется война, – говорит жена Владимира Колганова, Светлана. – Но появление республики приветствовали всей душой! Ходили на референдум, голосовали за независимость. Даже отдали на нужны ополчения бетонные блоки, которые перед войной свезли для строительства своего дачного домика. Все баррикады перед зданием телецентра на Куйбышева, 61 – из наших них. Но мы понимали – тогда там они были нужнее.
За республику выступили не только Колгановы Границы нового государства охраняли и их собаки – территория питомника находится на самом юге города, и почти десяток обученных мощных овчарок ежедневно следили за его периметром. Можно гарантировать – через их землю ни один диверсант не прошел.
Рано расслабились
Несмотря на то, что война на окраинах республики пока не думает снижать обороты, в центре государства постепенно мирный уклад начинает вытеснять военный. Возвратилась и традиция наведываться в питомник просто отдохнуть, благо обстановка располагает: природа, тишина. Так и в тот раз, в октябре прошлого года к Колгановым приехала компания в военной форме, отметить чей-то день рождения.
– Да, я их прекрасно знаю еще по училищу, это же мои бывшие курсанты, – так отозвался Владимир Колганов о тех гостях, еще не подозревая во что выльется их визит.
Гости посидели, отдохнули, поблагодарив уехали. А через несколько дней вернулись, и не с пустыми руками. С собой они принесли предписание владельцам… немедленно покинуть территорию питомника. Основание – недействительность документов на право собственности. Договор аренды участка с предприятием, которое владеет землей, сочли «укропской бумагой». А чтобы в действенности требований и угроз не оставалось сомнений, передернули затворы автоматов. Пришлось подчиниться.
Оказывается, недавним визитерам так глянулся собачий питомник, что они решили попросту прибрать его к рукам. А законы? А владельцы? Это не проблема.
Силе пришлось подчиниться. Инвентарь, который смогли и успели забрать, Колгановы вынесли за территорию питомника, сложили рядом, на прилегающем бесхозном участке. Там же продолжили занятия с животными, ведь тренировки и дрессуру нельзя прекращать надолго. Параллельно пытались добиться справедливого разрешения ситуации, ведь на каком-то этапе еще была жива надежда, что в молодой народной республике невозможны и недопустимы случаи правового беспредела, равных которым не было даже на Украине.
«Бригада» по-днровски
Надежды рухнули 14 февраля 2016 года. В тот день, как рассказывает Светлана Колганова, ее муж занимался с собаками неподалеку от уже бывшего своего питомника, когда к месту тренировки подъехал черный «Ренджровер» с вооруженными людьми. Один из них, в военной форме, представился генералом армии ДНР Григорием Беляевым. Он был явно нетрезв. Беляев размахивал пистолетом и в нецензурной манере потребовал от Колганова покинуть то место, где шла тренировка. Дальнейшее уже стало напоминать сцену кровавой разборки из боевика о «лихих 90-х».
Из объяснительной Светланы Колгановой: «Беляев вышел шаткой походкой с машины, требовал ключи от нашей машины, стал стрелять, бить мужа вместе с вооруженными людьми. Как приказал мордой об асфальт. Били руками, ногами, прикладом автомата по голове, по всему телу. Убивали у всех прохожих на глазах. На мою просьбу и вопрос, что вы делаете? Он открыл огонь в воздух, а его охранники стреляли в землю перед нашими ногами. Беляев подошел ко мне ударил в живот так, что я упала навзничь и ударил головой об асфальт. Угрожал мне пистолетом. Затем направил пистолет в сторону моей дочери, которая пришла на помощь отцу. Ударил ее ногой в живот, заламывал руку и стрелял, но пуля пришла мимо».
Этот день Колгановы запомнят на всю жизнь. Ведь тогда били не просто хозяина питомника, били бывшего афганца, боевого офицера, посвятившего всю жизнь любви к животным и людям. Били только потому, что понадобилась земля, на которой располагалось его хозяйство.
Но самая тяжелая потеря – это даже не «отжатый» участок. Из-за полученного удара ногой в живот, у дочери Колганова случился выкидыш. Она потеряла еще не родившегося ребенка…
Объяснительная С. Колгановой занимает две страницы и дочитать ее до конца очень сложное, с моральной точки зрения, занятие. Есть там и о том, как мужа, находящегося в бессознательном состоянии, в багажнике автомобиля везли в отделение полиции, о том, что творилось в участке. А главное – о пожеланиях, граничащих с угрозами, немедленно покинуть республику, чтобы обещания лишить жизни не стали реальностью. Угрозы возымели действие – Колгановы уехали из Донецка в безопасное место. Они считают, что там они смогут переждать беду и добиться справедливости. Надежда, как известно, уходит последней.
Уходим?
Ситуация ставит больше вопросов, чем дает ответов. Если все это правда, а письменные объяснительные и свидетельские показания говорят о том, что Колгановы готовы настаивать на своей версии случившегося, то как подобное возможно в государстве, которое объявляет себя народной республикой и провозглашает полный отход от беспредела, практиковавшегося в олигархической Украине?! Как может получиться, что даже работники правоохранительных органов и прокуратуры, по словам Колгановой, не способны нынче ни на что, кроме как тихо посоветовать на ухо: «Бегите, если хотите остаться в живых». И на что рассчитывать людям, у которых нет телефона, по которому можно позвонить и попросить помочь с безопасным бегством.
А главное – если весь народ убежит из республики, с кем останутся ее новоявленные вожди?!
Всего год назад "Московский Комсомолец" публиковал статью о питомнике Колганова. В этом 2016 году бандиты из власти ДНР добрались и сюда.
www.mk.ru – "«Собаку разорвало вместо меня»: как живут люди и звери Донбасса - Общество - МК"
(15 декабря 2015 в 17:02)
«Собаку разорвало вместо меня»: как живут люди и звери Донбасса
В легендарном питомнике Колганова прячутся от бомбежек брошенные псы, найденные кошки и домашние гуси 15 декабря 2015 в 17:02
Человек привыкает ко всему. Даже к грохоту канонады, смерти в двух шагах, к потерям — война есть война. Душа черствеет. Самому бы выжить. Но именно на войне люди с жадностью ищут и приручают то, что сохраняет человеческое, — заботу о тварях меньших. И уже непонятно, кто кого спасает: люди их или наоборот.
В Донецке хватает всего — и брошенных псов, и найденных, и отданных «до конца войны» на передержку. Если на передержку — это почти на линию фронта, в район Боссе, к Колганову. Сюда же везут псов, пострадавших при обстрелах.
Суровые питбули после взрывов рядом замыкаются в себе, как малые дети. А малые дети после взрывов за окном приходят в себя после того, как им дарят собаку. Взрослые мужчины после боев и потерь возвращаются к жизни рядом с четвероногими друзьями.
И это все в Донецке тоже происходит на окраине города — у Колганова.
«Целились по части, а попали в нас»
О легендарном майоре и его собачьем питомнике я слышал в Донецке еще в начале девяностых. Тогда питомник Владимира Колганова на окраине города рядом с военным училищем был главным донецким местом для продвинутых собачников. Прошло больше 20 лет, и вдруг: «Мы завтра едем на тренировку к Колганову! Его питомник выжил, несмотря на прямые попадания, и не прекращал работу. Хочешь с нами?»
Друзья выводили 12-летнюю дочь из стресса после ДТП и купили ей хаски. Теперь чудную большую лайку Айсти везет на тренировку мама. Обычная история.
Приезжаем на окраину Боссе. Здесь на забитых шлаком землях между военно-политическим училищем и металлургическим заводом и расположился питомник. Вокруг — антураж из фильмов-триллеров, снятых на заброшенных промзонах.
Земли под собак хватает — обширные огороженные вольеры, и на проволоке по периметру ходят крупные овчарки. Все немного напоминает военный лагерь. Ощущение тут же сглаживают стайка гусей, важно проходящая мимо псов, и пара кабанчиков в старой разбитой теплице. Съезжаются машины, идут разномастные собаки с хозяевами.
На тренировочном полигоне в отсутствие Колганова меня подводят к его младшей дочке Тане. Она строго следит за порядком.
«Сколько себя помню, всегда в моей жизни были собаки, — мимоходом рассказывает Таня Колганова, — я в 1988-м родилась, а питомник запустили в 1986-м, и до того уже папа чемпионом Союза был и в Афганистане воевал вместе со своими собаками. У нас тут целые династии! Есть семья, где поочередно и вместе через нашу учебу прошли бабушка, мама и дочка. Они сейчас беженцы в Казани. Всегда немецкие овчарки были, а в последнее время у них бернский зенненхунд был. Жалуются, что не могут там с ним позаниматься».
Вокруг — военно-индустриальный пейзаж. Здание метрах в сорока развалено мощным взрывом, и места эти одно время были вплотную приближены к передовой. Спрашиваю: «Тяжело было?»
«Очень тяжело, три попадания по питомнику было, в азиата попал осколочек, пришлось зашивать, один человек пострадал на берегу озера во время взрыва. Это был маслоотстойник ДМЗ. Запустили рыбу, просто чтобы плавала, там гуси на пруду тоже плавают. Куда снаряды попали? Как раз в пруд, соседям в «Теплотехник», в питомник. Целились по части, а попали к нам. А животные-то тут ни при чем…»
Вокруг резвятся с хозяевами разновозрастные и разномастные псы. Издали за ними наблюдают «местные» собаки, оставленные беженцами.
«Собак у нас во время обстрелов было больше сорока, — продолжает Таня. — А до войны всегда в среднем сто пятьдесят было. Знаете, как оно сейчас? В дома попали, хозяева бежали, и сидят у нас псы… бесплатно.
У знакомого нашего Омара тоже были среднеазиатская овчарка и аляскинский маламут — Танк и Мира. С собаками тяжело снять жилье, тем более с двумя. Он уехал на заработки, как война началась, и просто оставил их нам. Он на Петровке жил, сами понимаете, какой район опасный. Вот вы сейчас как раз на Танка и смотрите.
Сами живем на Дворце культуры, недалеко. Помните, к нам на остановку снаряд прилетел? У нас девочка ходила с лабрадором Инфинити, которая пострадала как раз на этой остановке. Уже не ходит, реабилитация идет, лечение. Собаку забирали несколько раз выгулять, и пристроить можно было, но она не хочет. Это ее отдушина, так сказать, шоколадный лабрадор…»
«Кошки обстрелов не предчувствуют, миф это»
Вокруг сплошной лай, слышна команда: «Барьер!» Спрашиваю:
— Люди на занятия ходят?
— Ходят! На энтузиазме больше, чаще бартером. Кто крупу приносит, у кого-то свой огород, кто-то красить может, кто-то шить, кто чем может, тем и расплачивается. Если деньгами — 100 рублей за тренировку берем. Свои собаки тоже ведь кушать хотят, не могут они святым духом питаться. А тут разные курсы общего курса дрессировки, защитно-караульной службы, караульной службы в групповых тренировках с собаками отрабатываются. По субботам и воскресеньям многие приходят с детками, потому что особо-то и некуда с ними ходить.
— А было время, что прерывались?
— Ненадолго. Но люди все равно приезжали и помогали. Разбирали собак по домам в самые обстрелы. Январь самый горячий был, с попаданиями по питомнику, и в прошлом году в августе сильные обстрелы были. А так ничего!
Кошек у нас было 56. Взрослых, не котят. Принято думать, что коты хорошо чувствуют обстрелы, но это ошибочное мнение. Они смерть свою не почувствовали. У нас тут газовая труба рядом, вдоль речки Бахмутки, и они к ней все ушли во время обстрела. Было прямое попадание туда, взрыв, пламя сильное, все горело, и коты наши тоже сгорели, можно сказать, заживо. У нас старая кошка Катя была, под двадцать лет ей было, и она с немногими дошла. Нельзя им помочь было, ожог был сплошной, шерсти нигде не осталось. Осталась жить одна кошка, она дикая совсем была, на руки не давалась, только ела, и от блох я ее закапывала. Когда увидела она, как в два-три дня обожженные коты умирали, поменяла понятия свои жизненные, совсем ручной стала…
«Все снаряды вынесли отсюда своими руками»
Пока говорим, приходит Владимир Колганов, большой, крепкий, надежный мужик с неожиданно добрыми глазами. Все строятся. Колганову приносят очередной патрон калибра 5.45. «Когда взрыв склада был, мы собак убрали, — рассказывает Колганов. — Но люди приходили и помогали. Все снаряды отсюда вынесли своими руками. Периметр собаками закрыли, чтоб зеваки случайные на опасное место не попадали».
Разрушенное здание невдалеке бывший склад с оружием украинской воинской части. Перед уходом летом 2014-го они его взорвали.
«Нас за пятнадцать минут вестовой предупредил, — рассказывает о тех днях жена Светлана Колганова. — Люди на бегу по машинам собак своих и чужих расхватывали. Остальных за бетонную стену под теплицу спрятали. Собаки вместе прыгали без звука, ни одного конфликта не было! Потом Володя тут на третий день ползал с дочкой в бронежилете, смотрел — ни одна собака не пострадала. Склад 7 дней взрывался! Наблюдатели ОБСЕ приехали смотреть на исходе, а оно опять как рвануло еще раз — только саперные лопатки в небо полетели».
Тренировка идет своим чередом, холодно, похоже, только мне. Мэтр радостно признает меня: «Я вас помню! И вашего друга с доберманом. Уникальный он парень был!»
«Собаку разорвало вместо меня»
Спрашиваю, с чего все здесь начиналось.
— В 1987 году я в военно-политическом училище здесь после Афганистана служил, и пришли корреспонденты, телевидение. Стоило журналистам задать вопрос, и тут меня «обнаружили». Вызвал начальник училища генерал Золотухин и говорит: «Почему у нас, оказывается, чемпион Союза и мастер спорта есть, а питомника нет даже в училище? В течение ночи построить!» Ну, за эту ночь я взял солдат своих приближенных, и мы построили что смогли. Было чуть похуже, конечно, чем сейчас, но за одну ночь навели порядок, убрали мусор, побелили, покрасили, препятствия сделали.
И после этого пошел жить питомничек, где ребята-курсанты выступали с собаками на соревнованиях, гражданские люди стали приходить, которые хотели, чтобы их собаки были умнее, благороднее, позитивнее и в городе выглядели не совсем бестолковыми. В каждом городе должно было быть отведено место, где собаки занимаются, выгуливаются, и все это должно быть и у нас на балансе районной, городской администрации. Чтобы собаки не были проблемой для жителей города.
Так и пошло. Готовили собак по разным курсам дрессировки, по военным, охранным, и если официально, то с 1988 года на этом участке и находимся, и работаем. Тут разные люди разных специальностей приходят заниматься общим любимым делом. Сами понимаете, одно дело сейчас пойти и нарваться на минные поля, на стекло, мусор, а тут все вот этими руками выгребли и вычистили. Тут на территории и гуси, и куры ходят, даже зайцы бегают, фазанов подкармливаю даже. Собак учим не реагировать, чтобы дома у хозяина кого-нибудь любимого собачка не съела, привыкала к другим животным. Хочу, чтобы все жили в гармонии, любви и ласке.
Потому что агрессия рождает агрессию. Собака — это спецсредство, оружие. Мы живем в городе, и собаки должны помогать людям, сумочки носить магазин, детей на санках возить, и защищать, и охранять. Должно быть приятным общение.
Как пришел к такой жизни? На войне собака спасла мне жизнь. Подразделение было у нас связано со спецминированием, собак готовили на поиск взрывчатки. Это был Афганистан, 1985 год, мы попали в окружение, и был выстрел из гранатомета, собака приняла на себя осколки. Ее разорвало, а я вот стою перед вами.
Знаете, я понимал, что после войны психика нездорова. Научиться убивать легко, а вот отучиться гораздо сложнее. Это на сегодняшний день у нас еще многих ждет.
Я вот перешел к собакам, их гладишь, тебе лижет руку беззащитное существо, и тебе легче, переключаешь внимание. Агрессивным людям, людям с больным сердцем советуют заводить собак. Человек рядом с ними становится ласковее, добрее, ровнее…»
Я уже знаю, что легендарный Колганов не майор, а вышел в запас подполковником. Что территорию эту за питомником оставляли десятилетиями все сменявшиеся власти района и города — уж очень экологически безнадежное место рядом с заводом, на окраине, идеальное разве что для тренировки собак. И что новые власти Колганова до поры до времени, как очевидную местную легенду и героя Афганистана, не трогали. Вот только сейчас возрождающееся на развалинах старого новое военное училище ДНР, похоже, возглавил кто-то не местный, и думает он собак и землю на всякий случай «отжать».
А зря! Может, прочитает кто влиятельный и не тронет донецких собак. Кошек не уберегли, так хоть собак защитить…
Дмитрий ДУРНЕВ,
фото: Дмитрий Дурнев, Татьяна Колганова
«МК-Донбасс»
|
