|
aleksandr-skif.livejournal.com 09.03.2016 10:02
Каково это – жить без идеологии? Нормально, как я погляжу. Идеология – это некоторое обрамление социально-классовых процессов, но это не суть здоровой природы человека. В своей повседневной жизни человек, чаще всего, руководствуется отнюдь не идеологическими посылами: ни когда вступается за слабого, ни когда целует ребенка, провожая его в школу, ни когда возвращает долги. Чтобы что-то правильно распознавать, обычному человеку достаточно внутренних эталонов, сличая с которыми видимое и наблюдаемое, человек оказывается в состоянии идентифицировать это как доброе, или злое. «Значит, нужные книжки ты в детстве читал», - кто не знает эти слова Высоцкого? Нужные книжки, нужные песни, нужные примеры в поступках и действиях окружающих, нужные традиции, нужное воспитание.
Чтобы стремиться к справедливости – не нужно быть социалистом, чтобы стремиться к внутренней свободе – не нужно быть либералом, чтобы быть патриотом – не нужно быть националистом, чтобы уважать патриархальные традиции в семье и государстве – не нужно быть монархистом. И многое еще чего – устанешь перечислять. У обычных людей все это живет внутри, и не нуждается в дополнительной стимуляции в виде выделенных и прописанных сводов правил. Чем отличается кодекс коммуниста от кодекса, к примеру, христианина, если убрать все идеологические обороты? Практически, ничем – в своей основе он зиждется на базовых морально-нравственных нормах: не убий, не укради, не лги, защищай слабого, делись с нуждающимся, борись со злом в себе и вокруг себя, будь готов отдать свою жизнь за други своя – ибо нет выше любви.
Когда то, что произошло на Украине в результате майдана, мы идентифицировали, как зло – сработали отнюдь не идеологические маркеры, – человеческие. И не нужно под борьбу с Украиной подводить идеологию, не нужно и создавать идеологию на основе борьбы с Украиной – это грешит против истины и углубляет пропасть. Раньше в нашей среде часто можно было встретить плакаты с изображением спецназовца и надписью «Терроризм – это болезнь. Встречайте доктора». Так мы и воспринимали то, что намеревались сделать, выступая против Украины. Но по иронии судьбы, это они нас окрестили террористами, по поводу чего мы не слишком, конечно, переживаем – это им как раз и понадобилась «идеология» борьбы с терроризмом, чтобы придать налет справедливости своим решениям развязать войну и уничтожать Донбасс. Они сотворили зло, они ввергли страну в братоубийственную войну и хаос, но прикрылись идеологией. То есть, государственный переворот, попрание всех законов и норм, убийства – все это было освящено по обрядам новой религии, названия которой еще не придумали. Идеология, в данном случае, выступила против человеческих законов, которыми вертеть нельзя – они очень консервативны, и не терпят переиначивания.
Когда мы заговорили о своем праве быть с Россией – здесь тоже не было никакой идеологии. В наших сердцах это живет, как неотъемлемая часть нас самих. Это настолько естественно, что даже не было необходимости провозглашать идеи Русского мира, или Русской Весны, чтобы мы вступили в борьбу за реализацию этого права. Это вещи, которые лежат где-то на уровне генетики, и не нуждаются в идеологии. Как не нуждается в ней и патриотизм. Национализм иногда преподносится как высшая форма патриотизма, но так ли это? Патриотизм живет в сердце, а национализм – в голове. У них разная прописка, и они не всегда ходят друг к другу в гости. Националист по определению должен быть патриотом, но не всегда им является, патриот же вовсе не обязан быть националистом, но он всегда – патриот. Для него любовь к родителям, детям, семье, близким и друзьям тесно переплетена с любовью к Родине. Он это воспринимает без социально-политического надрыва, что для националиста невозможно, и вынуждает его порой приносить чистое и светлое чувство любви к Родине и людям в жертву целям и задачам.
Идеология часто используется как оправдательное средство, внутренний же кодекс человека – всегда и прокурор, и судья в одном лице. И если человек живя, руководствуется внутренним кодексом, своими здоровыми началами – что плохого в том, что он не является носителем идеологических выдержек, а предпочитает вмещать в себя все сразу. Он подчиняет частные идеологические позиции общим законам существования, общечеловеческим ценностям, скрепляя это любовью к своей земле, своему народу, своей истории и языку. Это не вступает в противоречие ни с чем, что сужает личность до узких рамок идеологических клише, но оставляет больше внутренней свободы судить о действительности с цивилизационных, а не с идеологических позиций. Это не «безродный космополитизм», это – взгляд на мир с высоты птичьего полета.
Разумеется, такой человек свободен в суждениях, но еще более, чем носитель любой идеологии, он не свободен в поступках – ему нечем себя оправдывать. Он несвободен и в выборе: если беда и если холода – он обязан отдать себя и свое до конца, тогда как носитель идеологии может что-то и попридержать, чтобы с ним не ушло его великое дело. Спорное утверждение, но какое есть. Мы не создаем идеологию, и не конкурируем с ее носителями. Русские националисты напрасно считают нас своими политическими оппонентами – мы не играем на этом поле. Мы носим в себе большинство созвучных с их взглядами порывов, но они человеческие по своей природе. И руководствуясь чисто человеческими подходами, мы всегда были на порядок честнее, чем те, кто привносил в происходящее слишком много политики, замешанной на идеологии. Мы считаем: в главном – единство, во второстепенном – многообразие. Мы расчищаем путь для всех, в том числе и русских националистов. Мы не ограничиваем их продвижение – его ограничит людская среда, но их место среди нас гарантировано, как и место других, солидарных с нами сил. Когда мы начинали – все были для нас братья, и когда некоторые братья, руководствуясь не совестью, а своими политическими задачами, и удивляя нас некоторой нечистоплотностью, наносили, да и наносят, по нам удары, и чаще в спину, или из засады, они тем самым утверждают превосходство человеческого над идеологическим. В идеологическом цель очень часто оправдывает средства, а для нас это неприемлемо. Мы не лучшие сыны человечества, но принцип свободной воли – в свободе выбора между добром и злом, и все мы этот выбор сейчас делаем.
|
