 | <:CAPTION:> |
После крушения СССР появилась мода насмехаться над «призраком коммунизма». И сегодня она угасла не совсем. Этот призрак, мол, явился к нам из Западной Европы, которая не захотела его терпеть, но переслала на беду в Россию. Под аккомпанемент таких насмешек псевдопатриотов представители либеральной ельцинской клики расхищали общенародную собственность, устанавливали чуждые для народов нашей страны порядки паразитического капитализма.
Выражением «призрак коммунизма» пользовались в Манифесте Коммунистической партии Карл Маркс и Фридрих Энгельс [1]. Вот слова, с которых начинается документ:
"Призрак бродит по Европе – призрак коммунизма. Все силы старой Европы объединились для священной травли этого призрака: папа и царь, Меттерних и Гизо, французские радикалы и немецкие полицейские.
Где та оппозиционная партия, которую ее противники, стоящие у власти, не ославили бы коммунистической? Где та оппозиционная партия, которая в свою очередь не бросала бы клеймящего обвинения в коммунизме как более передовым представителям оппозиции, так и своим реакционным противникам?"
Российский царь, Меттерних и Гизо сгинули навеки. Меняются папы в Ватикане, изменились французские радикалы и немецкие полицейские. А вот призрак коммунизма продолжает бродить по Европе и России все тот же. Он по-прежнему неуловим в характеристике, но стучится в двери любой капиталистической страны, пусть даже этой страной является Швейцария – либеральный заповедник в Европе.
Плутократы этой страны сочли таким призраком идею, которую выдвинули члены швейцарского филиала Всемирной сети базового дохода (BIEN, Basic Income Earth Network), вполне лояльные буржуазным ценностям. Последние стали инициаторами проведения в стране референдума (05.06.2016) по претворению этой идеи в жизнь. Если бы идея базового безусловного дохода была одобрена, поясняют буржуазные СМИ, каждый взрослый житель Швейцарии, независимо от пола, занятости и чего-бы то ни было, получал бы две с половиной тысячи швейцарских франков. Каждый ребенок – около 600 франков.
Естественно, плутократы прокатили эту идею, прикрываясь народной волей. Какому толстосуму захочется нести ответственность за поддержание достойного уровня жизни населения?! А манипулировать референдумами в рамках пресловутой «прямой демократии» они умеют. С детства швейцарцам вдалбливают в головы, что система государственного социального обеспечения приемлема лишь для беспомощных и бездельников в коммунистических утопиях. То ли дело, денежки, заработанные своим трудом. Особенно, когда их много, и делаются они из воздуха. Живи в свое удовольствие и плюй на государство.
Ну а если нет работы, а, следовательно, и денежек, тогда займи у родственника, приятеля и соседа. Обернешься, как-нибудь. Когда же придется совсем туго, тогда уж обращайся к властям, но учти, что получить социальную помощь на деле оказывается не так просто. На каждый вид помощи расписаны условия ее получения, которые зачастую нереально выполнить, особенно это касается кратковременной помощи. Причем, правила конкретной общины могут обязать человека вернуть потраченные на него средства, если его финансовое положение улучшится.
В результате в сознании швейцарцев государственная социальная помощь и коммунизм ассоциируются с бюрократическим крючкотворством, которое они наблюдают в собственной стране. Сравнительно высокая зарплата в частном секторе им кажется незыблемым принципом швейцарского капитализма. И понятно почему. Благоприятные исторические и геополитические условия сделали страну мощным финансовым центром, цитаделью монетаризма. Паразитирование на интернационализации (глобализации, интеграции, обобществления) труда и производства дает финансовой олигархии свободу маневра в навязывании населению буржуазных предрассудков.
Местные олигархи добились того, что швейцарцы отвергли т. н. «базовый доход», а еще раньше, на референдуме 18.05.2014 года они не поддержали инициативу профсоюзов относительно введения обязательного минимального размера оплаты труда (МРОТ) на уровне 4 тысяч швейцарских франков (160 тысяч рублей) в месяц. Противники инициативы прибегли к излюбленному приему буржуазной пропаганды, отождествляющей размер зарплаты с качеством жизни.
Они подчеркивали, что в международном сравнении предложенный швейцарцам МРОТ был бы неслыханным рекордом. Для сравнения, в России, говорили они, МРОТ составляет сейчас примерно 5 205 рублей, на фоне которых швейцарские 160 тысяч выглядят полной фантастикой. Между тем Швейцария относится к странам с наивысшей стоимостью жизни. Так, например, одна поездка в автобусе по городу Берн на короткое расстояние стоит 192 рубля, тогда как в России — примерно 30 рублей.
Печальные для трудящихся итоги референдума 18 мая 2014 года вызвали ликование плутократов.
"В настоящее время в Швейцарии уровень минимальной заработной платы в размере 4 тысяч франков фактически и так уже стал неофициально признанной нижней границей оплаты труда. Меньше платить уже как-то становится стыдно.
Минимальный размер оплаты труда, являющийся результатом переговоров и торгов на основе рыночных показателей — это и есть швейцарский путь. Государственный диктат, который пытается рядиться в тогу патерналистской социальной политики, Швейцарии не подходит", — пишет газета «Нойе Цюрхер Цайтунг» («НЦЦ»)[2]
Если МРОТ неофициально признан, то почему бы его не признать официально. Очевидно, потому, что паразитический капитализм не в состоянии гарантировать минимальный доход трудящихся даже в такой благополучной стране как Швейцария. Зато на какое-то время можно славить либерализм как панацею от всех бед. Свое упоение капиталистическим произволом олигархи тоже выдают за общественный интерес.
"Либерализм, – пишет газета[2] – это осознание каждым гражданином своей ответственности за судьбу общества в целом. Одновременно это и наличие у каждого гражданина инструментов влияния на это общество, рычагов формирования общезначимой повестки дня с точки зрения общественного блага. Такими инструментами являются «собственность» и «закон» — исконно либеральные понятия, позволяющие приводить к всеобщему знаменателю частные интересы людей и интересы тех же людей, но уже в их совокупности, в формате всего общества.
Имея в руках собственность, свято охраняемую законом вне зависимости от ее масштабов (!), гражданин Швейцарии получает политическую свободу, неизбежно сопряженную с политической ответственностью. Ощущая себя не объектом, но самостоятельным субъектом политического процесса, такой гражданин заинтересован в сохранении стабильного баланса сил в обществе (то есть, в господстве олигархии). В Швейцарии эта задача решается в формате системы федерализма.
Итак, либерализм в Швейцарии, заключает газета – это повседневная и кропотливая работа всего общества по совершенствованию основ государственности (!). Это очень «скучная» задача, но без нее Швейцария не была бы такой, какой она известна во всем мире".
Жан Бату, профессор кафедры экономической и социальной истории Лозаннского университета, дает иное объяснение тому, почему Швейцария – исключение в смысле введения МРОТ.
"Дело в том, что после окончания Второй мировой войны Швейцария переживала мощный экономический подъем, в результате которого уровень заработной платы рос даже быстрее любых требований профсоюзов. В стране возникла и укрепилась вера в «особый путь» и «особое предназначение» Швейцарии, все поверили в то, что добиваться повышения заработной платы можно и без помощи профсоюзов", — разъясняет ситуацию Бату.[3]
Он не согласен с тем, что тариф на уровне 22 франков в час является чрезмерно высоким.
"Для многих иностранцев эта сумма и в самом деле может выглядеть просто роскошной, однако нужно иметь в виду, что разные страны отличаются разными условиями труда, разным уровнем жизни, и стоимость жизни и работы там тоже может быть очень разной. Что касается Швейцарии, то здесь суммы в 4 тысячи франков в месяц едва-едва хватит на то, чтобы прожить более или менее достойно", — резюмирует ученый[3].
В то же время Бату увещевает олигархов: не пугайтесь. Он напоминает, что изначально идея фиксированного минимального заработка была вполне даже либеральной идеей.
"Разработали ее вовсе не социалисты или коммунисты, а либеральные мыслители, которые уже в конце 19-го века осознали неспособность свободного нерегулируемого рынка адекватно оценивать стоимость затраченной рабочей силы.
Так, например, Джон Стюарт Милль (1806-1873), последний из когорты великих либеральных экономистов, считал, что введение МРОТ и его законодательное закрепление должно повысить привлекательность работы для тех, кто вынужден заниматься трудом по найму", – говорит ученыйРазработали ее вовсе не социалисты.
Сторонники МРОТ и «базового дохода» уверяют, что их концепция базируется отнюдь не на благих пожеланиях, но на хозяйственной необходимости в новых условиях существования капитализма. По мнению Сержио Росси, профессора кафедры экономики Университета Фрибура, руководители ведущих государств и правительств мира потихоньку начинают осознавать, что низкий уровень доходов граждан катастрофически воздействует на состояние промышленной конъюнктуры в целом. С учетом того, что основным двигателем этой конъюнктуры всегда была и остается покупательная способность граждан и семей.
После кризиса 1930-х гг. минимальные гарантированные ставки почасовой оплаты труда были введены во многих развитых странах. В настоящее время из 28-ми членов Европейского союза законодательно закрепленный МРОТ существует в 21-ом государстве. "В Германии, Италии или Скандинавских странах МРОТ пока еще не введен, однако там существует плотная сеть коллективных трудовых соглашений, в которых четко прописаны условия труда и оплаты этого труда".
Сегодня очевидно, что капиталистическое производство достигло уровня, когда возможна ликвидация нужды и бедности на земле. Тем не менее, большинство населения мира пребывает в нищете и бесправии. Сложился парадокс, когда в условиях изобилия товаров положение трудящихся масс в развивающихся, и даже в развитых, странах становится все более нестабильным. Бедность не может больше считаться проблемой дефицита. Причина в основе производственных отношений, классовых структур и политических институтов, порожденных паразитическим капитализмом. И это научно доказал Маркс.
Сторонники «базового дохода» утверждают, что их концепция как раз и ставит своей целью лечение таких язв паразитического капитализма, как растущее социальное неравенство и безработица. Более того, некоторые из них выводят концепцию фиксированного денежного дохода из утопического социализма и даже марксизма.
Утверждается, что современная версия этой концепции родилась в результате теоретических изысканий группы молодых бельгийских интеллектуалов из католического университета в Ловен-ла-Нёв, именующих себя «группой Шарля Фурье» (Le Collectif Charles Fourier). В 1984 году они опубликовали исследование под названием «Основной доход» (L’Allocation Universelle), в котором показали, как изменятся трудовые отношения, если упразднить льготы, субсидии безработным и некоторые другие стандартные инструменты политики в области занятости и заменить их гарантированным доходом, выплачиваемым безусловно и по праву всем членам общества.
В 1986 году Филипп ван Парейс, обучавшийся и преподававший в католическом университете, в соавторстве с доктором экономики Амстердамского университета Робертом ван дер Вееном опубликовали статью под заголовком «Капиталистический путь в коммунизм». Буржуазные ученые проводят в ней идею перехода к коммунизму, минуя социализм. Они полагают, что необходимые условия для этого можно создать посредством внедрения безусловного, универсального гранта на самом высоком уровне устойчивости, иначе, «базового дохода».
С этой точки зрения, коммунизм вызревает из капитализма по мере увеличения универсального гранта, служащего удовлетворению основных потребностей каждого члена общества. Между тем эффективность и качество труда улучшается, потому что рабочим больше не нужно выполнять неблагодарную или неприятную работу по необходимости. Оплачиваемая же работа и досуг распространяются гораздо шире, чем теперь. Адепты «базового дохода» заявляют, что их инициативу поддержал каждый пятый швейцарец, и считают, что впереди их ждут более благоприятные перспективы.
Мне кажется, что идея «базового дохода» вряд ли сможет послужить средством спасения капитализма, и уж тем более способом перехода к коммунизму. Социальное неравенство, нищета и безработица складываются в условиях капитализма не просто из-за алчности предпринимателей или из-за их нежелания делиться своими доходами. Как показал Маркс, оно вытекает из самой сути капитала как самовозрастающей стоимости. Против этого явления бессильны капиталистические утопии устойчивого «среднего класса» или малого и среднего бизнеса как основной движущей силы экономики.
Базовый же доход в связи с этим выглядит всего лишь искусственным стимулятором для продления жизни финансово-олигархического строя. Ведь по существу базовый доход имеет целью заменить систему государственного социального страхования фиксированной денежной компенсацией. Она сравнима с идеей монетизации льгот, которую безуспешно пытались реализовать в 2005 году в РФ министр здравоохранения и социального развития Михаил Юрьевич Зурабов и заместитель председателя правительства Александр Дмитриевич Жуков. Тогда по всей стране прошли протесты льготников, заставившие власти пойти на демонетизацию льгот.
Целый ряд авторов, писал в одной из статей политолог Кара-Мурза Сергей Георгиевич, убедительно показывал, что конфликт власти с большой частью населения, вызванный монетизацией льгот, носил фундаментальный характер. Настаивая на своем, власть превращалась в экзистенциального врага большой доли народа, ибо она нанесла удар по устоям его представлений о справедливом бытии, а вовсе не по каким-то элементам материального благополучия. Государство попыталось уйти от выполнения вечного договора с народом – и его легитимность пошатнулась.
Егор Холмогоров связал эту акцию с подготовкой к «оранжевой» революции, которая произошла годом раньше на Украине. Там к власти тогда пришла команда президента Ющенко Виктор Андреевич «Не имея никакого экономического и финансового смысла, особенно в государстве, бюджет которого лопается от излишка «нефтедолларов», писал обозреватель, эти реформы били по самим основам социальной системы. Системы, которая была создана нашим народом за советский период и которая в наибольшей степени отвечала его представлениям о правильном и справедливом социальном устройстве.
Ни всевозможные «повышения цен», ни чубайсовская «приватизация», ни ужесточение трудового законодательства, ни даже реформа ЖКХ не несли в себе такого протестного потенциала, как «монетаризация льгот». Чубайс крал то, что и не находилось в нашей личной собственности. Повышения цен били по карману, но не по чувству справедливости. Даже реформу ЖКХ можно было оправдать тягостным состоянием отрасли.
«Монетаризация» же была формально абсолютно невинной реформой, от которой, как утверждали официальные пропагандисты, никто ничего не теряет, просто льготы заменяются живыми деньгами. Но именно эта «замена», даже будь она проведена безукоризненно честно и без того административного хаоса, который наблюдается в реальности, являлась бы разрушением всего строя русской социальности. Строя, основанного именно на идее бесплатности, несвязанности с денежными отношениями и «чистоганом» определенных социальных гарантий.
Наша система социального обеспечения, продолжает Егор Холмогоров, была построена на социалистическом принципе бесплатных услуг как единственно возможной формы выполнения целого ряда социальных обязательств. Все нынешние поколения граждан России выросли с представлением, что есть вещи, за которые просто не надо платить или надо вносить чисто символическую плату. И это воспринималось не как «отрыжка социализма», а как значительное достижение нашей цивилизации, благодаря которому в целом ряде сфер – медицина, образование, обеспечение старшего поколения, – человек освобожден от необходимости унижать себя денежными расчетами по любому поводу. И от коммерциализации этой сферы как таковой.
Некоторые российские либералы не скрывали, что хотят именно этого. Они заявляли, что борются, прежде всего, с народным представлением о государстве как о «народной кассе», которая должна платить в критических случаях. Но они при этом забывали оговориться, что конечной целью для них является ликвидация не только подобного представления о государстве, но и самого государства как суверенной, основанной на исторической традиции политической единицы.
Многие россияне, не только льготники, предпочитают государственное социальное страхование денежной компенсации, конечно, не столько из любви к буржуазному государству, сколько из соображений выживания. Да, сегодняшние льготы отдельным категориям населения – всего лишь жалкое подобие мощной советской системы социального страхования, охватывавшей все общество. Однако обездоленные пенсионеры, чернобыльцы и прочие категории все-таки предпочитают государственные гарантии даже куцых социальных льгот денежным выплатам. Они понимают разницу между прочностью скальной породы и болотной трясиной.
Эти россияне опытом богаче, чем швейцарцы (Мои года – мое богатство). Они живут в условиях паразитического капитализма, но жили и при социализме, поэтому не боятся «призрака» коммунизма. Что касается перехода к коммунизму, то без социализма здесь не обойтись. Иначе не искоренить эгоизм, алчность, умственное и нравственное распутство в качестве господствующих общественных пороков.
И выдумывать здесь ничего не надо. Ясно, что социализм рождается и развивается не на собственной основе. Он долгое время существует в среде буржуазных привычек и «ценностей». Их постепенное преодоление возможно на пути ленинского НЭПа.
С. Мальцев.
Ссылки
|
