|
По наводке историка  rinatzakirov
очень показательный материал на тему того, по каким причинам размывалась поддержка монархии в народе до революции 1917 года.
1905: поход солдат Империи по Казанской ж/д – 1
В моей внушительного объёма библиотеке встречаются весьма интересные книги. Вроде той, небольшой по объёму, которую я хочу предложить вашему вниманию сейчас. «Карательная экспедиция отряда лейб-гвардии Семеновского полка в декабрьские дни на Московско-Казанской жел. дор.» — это проведённое В. Владимировым журналистское расследование того, как военнослужащие лейб-гвардии Семеновского полка подавляли революцию 1905 года на Московско-Казанской железной дороге. Взрослые читатели наверняка помнят про машиниста Ухтомского. Вот это как раз про то.
Очарованные легендарным хрустомъ французскихъ булокъ и тетрадями расстрелянныхъ генераловъ забывают о том, сколь малая доля граждан Империи имела доступ к сомнительному удовольствию хрустеть пережаренным французским хлебом, и каким образом усмирялись недовольные существующим порядком и положением дел.
Планирую выкладывать по главам. В последующих главах имеются фотографии и рисунки, так что скучно не будет. Ежели интересно, возможно, что и ускорюсь:-)
Итак, добро пожаловать в середину декабря 1905 года (по старому стилю).
По опредѣленiю московской судебной палаты прекращено производствомъ дѣло по обвиненiю автора книги «Карательная экспедицiя» Владимiрова въ преступленiи, предусмотрѣнномъ ст. 2811. ул. о нак. и н. 5 ст. 129 угол. улож.; наложенный московским комитетомъ по дѣламъ печати на означенную книгу арестъ отмѣненъ. («Прав. Вестн.»).
Разслѣдованiя на мѣстѣ преступныхъ действiй карательнаго отряда лейбъ-гвардiи Семеновскаго полка, призваннаго въ московскiе декабрьскiе дни подавить на Московско-Казанской желѣзной дорогѣ забастовочное движенiе, производились мною по порученiю редакцiи газеты «Русь». Материалъ, добытый при опросѣ на мѣстѣ цѣлаго ряда свидѣтелей, семей пострадавшихъ и убитыхъ, лицъ спасшихся отъ смерти, былъ напечатанъ за январь, февраль и мартъ на страницахъ газетъ «Русь» и «Молва».
Въ настоящемъ изданiи, весь матерiалъ былъ пересмотрѣнъ и значительно дополненъ позднѣйшими свѣдѣнiями, полученными послѣ печатанiя газетныхъ статей, и кромѣ того тѣми деталями, которыя въ краткомъ изложенiи газетныхъ сообщений обыкновенно упускаются.
Предлагая эту книгу вниманiю читателей, позволяемъ себѣ надѣяться встрѣтить въ читателѣ благосклонное отношенiе къ своему труду, принимая къ свѣдѣнiю, что разслѣдованiе этого громаднаго преступленiя, гдѣ убито 151 человѣкъ, собиранiе точныхъ данныхъ, опросы свидѣтелей весьма затруднялись полицейскими, шпiонскими мѣрами, страхомъ царившимъ среди населенiя послѣ пролитой на глазахъ народа крови, чрезвычайной разбросанностью пунктовъ, гдѣ развивались дѣйствiя отряда, и большого количества убитыхъ лицъ; все это затрудняло и тормазило работу, и потому послужитъ обстоятельствомъ, въ силу котораго читатель снисходительно проститъ какiе-либо пробѣлы или упущенiя.
Г Л А В А I.
16 декабря 1905 года выѣхалъ изъ Москвы отрядъ лейбъ-гвардiи Семеновскаго полка и ознаменовалъ свой путь по Московско-Казанской желѣзной дорогѣ, на протяженiи ста слишкомъ верстъ, кровавыми дѣянiями, которыя будутъ отнесены къ яркимъ моментамъ революцiоннаго движенiя въ Россiи и нанесены на страницы исторiи.
Весь этотъ путь отъ станцiи Москва и до станцiи Голутвино обильно политъ человѣческой кровью.
Карательная экспедицiя Семеновскаго полка задалась цѣлью отомстить народу за всѣ его стремленiя къ свободѣ, къ свѣту, къ улучшенiю своего экономическаго быта, отомстить за нераспорядительность, безсилiе и преступность правительства и достойно наказать народъ за всѣ его попытки… для устрашенiя населенiя въ настоящемъ и для примѣра ему въ будущемъ. Она рѣшила оставить въ памяти мѣстнаго населения неизгладимый слѣдъ кровавой вакханалiи, съ безумными жестокостями, упиваясь ими въ своей дикой злобѣ.
Карательной экспедицiи нужно было отомстить народу, безразлично въ лицѣ кого? Отомстить—сильно, жестоко; несущественно только—отомстить въ лицѣ ли истинныхъ виновниковъ революцiоннаго движенiя, или въ лицѣ случайно встрѣтившихся, невинныхъ людей. Тѣ и другiе одинаково дороги народу, одинаково имъ любимы, а потому месть въ томъ или другомъ видѣ свое дѣло сдѣлаетъ. Важна для экспедицiи была быстрота дѣйствiй, которая порождала ужасъ, рѣшительность и неуклонность военноначальниковъ, не останавливавшихся хотя бы на одну минуту раздумья передъ совершенiемъ величайшихъ преступленiй.
И эта роль блестяще выполнена составомъ экспедицiи изъ 18 офицеровъ подъ командой полковника Римана и отряда солдатъ. Было убито ими более 150 человѣкъ безъ суда и слѣдствiя, безъ права сказать свое послѣднее слово, безъ возможности знать за минуту смерти, что будутъ убиты, безъ молитвы, безъ покаянiя, безъ послѣдняго «прости» своимъ дѣтямъ, женамъ, роднымъ. Все это было исполнено!... И все это вселило ужасъ, который кровавымъ призракомъ гнался вслѣдъ за уходящимъ поѣздомъ, гдѣ жестокiе мстители праздновали свою кровавую побѣду подъ стоны умирающихъ, избитыхъ, израненныхъ людей, заглушаемые грохотомъ и лязганiемъ несущагося поѣзда и звономъ бокаловъ «веселаго пира».
Передъ отъѣздомъ карательной экспедицiи изъ Москвы 15-го декабря былъ полученъ начальникомъ экспедицiи полковникомъ Риманомъ приказъ отъ командующаго полкомъ флигель-адъютанта Мина, въ которомъ были преподаны тѣ руководящiя начала, которыя легли въ основу карательныхъ дѣйствiй экспедицiи, и отъ которыхъ военноначальники мало чѣмъ отступали въ дѣйствительности. Этотъ приказъ въ копiи привожу дословно.
Копiя.
«15-го декабря 1905 г. № 349.
Дополненiе къ приказу по лейбъ-гвардiи Семеновскому полку.
Г. Москва
I.
16-го сего декабря назначается экспедицiя по Казанской желѣзной дорогѣ на станцiи: Перово, Люберцы и Коломна.
Начальникомъ отряда назначается полковникъ Риман I.
Составъ отряда
отъ лейбъ-гвардiи Семеновскаго полка:
9 рота: капитанъ Швецовъ, подпоручики Альбертовъ 2-й и Макаровъ.
10 рота: капитанъ фонъ-Сиверсъ 1-й, поручикъ Поливановъ и подпоручикъ фонъ-Фохтъ.
11 рота: штабсъ-капитанъ Назимовъ 2-й и подпоручики Шарнгорстъ и Романовскiй.
12 рота: капитанъ Зыковъ и подпоручикъ Шрамченко.
14 рота: капитанъ фонъ-Тимротъ 1-й, подпоручики фонъ-Крузенштернъ и фонъ-Минихъ.
15 рота: капитанъ Майеръ, подпоручики Фалеевъ и Никаноровъ.
2 орудiя—2-й батареи л.-гв. 1-й артиллерiйской бригады.
2 пулемета 5-й туркестанской пулеметной роты
Цѣль и назначенiе отряда захватить станцiю Перово, обыскать мастерскiя и строенiя по указанiю станового пристава князя Вадбольскаго и жандармскаго подполковника Смирницкаго.
Отыскать главарей Ухтомскаго, Котляренко, Татаринскаго, Иванова и другихъ, по указанiю князя Вадбольскаго и подполковника Смирницкаго. Уничтожить боевую дружину. Исполнивъ задачу, оставить на ст. Перово одну роту, поручивъ ей охрану станцiи и окрестнаго района.
Оказывать содѣйствiе правительственнымъ желѣзнодорожнымъ агентамъ для возстановленiя движенiя. Затемъ слѣдовать въ Люберцы, гдѣ занять станцiю, произвести обыски селенiя завода, въ остальномъ дѣйствовать такъ же, какъ въ Перовѣ.
Общiя указанiя: арестованныхъ не имѣть и дѣйствовать безпощадно. Каждый домъ, изъ котораго будетъ произведенъ выстрѣлъ, уничтожать огнемъ или артиллерiею.
По возможности щадить и охранять всякiя желѣзнодорожныя сооруженiя, необходимыя и полезныя для обслуживанiя желѣзной дороги.
На станцiи «Сортировочная» оставить одну роту, назначенiе которой—не допускать движенiя поѣздовъ въ Москву, заграждая путь шпалами, выбрасывая сигналъ «остановка», и въ случаѣ неповиновенiя открыть огонь.
Имѣть строгое наблюденiе за телеграфными аппаратами.
Далѣе отряду двинуться на ст. Коломна, гдѣ произвести обыскъ и осмотръ и остаться впредь до особаго распоряженiя.
Перевязочные пункты устроить: одинъ пунктъ на ст. Перово (одинъ врачъ и одинъ фельдшеръ) и второй на ст. Люберцы (одинъ врачъ и одинъ фельдшеръ).
О дѣйствiяхъ отряда и о результатахъ его начальнику отряда полковнику Риману 1-му представить мнѣ подробное донесенiе.
Подлинное подписалъ: командующiй полкомъ,
флигель-адъютантъ полковникъ Минъ.
Вѣрно: полковой адъютантъ,
подпоручикъ фонъ-Брюммеръ».
Приказъ розданъ въ 9 час. вечера.
Согласно этого приказа, руководствуясь общими указанiями: «дѣйствовать безпощадно, арестованных не имѣть», полковникъ Риманъ въ точности исполнилъ его и дѣйствительно никого не арестовывалъ; онъ или убивалъ людей сейчасъ же, немедленно, или отпускалъ ихъ на свободу, причемъ даже старался не оставлять раненых, въ случаѣ, если оказывались недобитые—пристрѣливалъ ихъ изъ револьвера. Хотя въ этомъ приказѣ и значится устроить два перевязочныхъ пункта — одинъ на станцiи Перово и второй на станцiи Люберцы, — но оба эти пункта предназначались для раненыхъ изъ состава экспедицiи, если таковые окажутся, но ни въ какомъ случаѣ не для раненыхъ изъ обывателей.
Когда оказывались раненые изъ населенiя, оставшiеся въ живыхъ только по ошибкѣ и недосмотру разстрѣлявшихъ ихъ, какъ это было въ Перовѣ, то ихъ подбирали санитары, случайно находившiеся въ санитарныхъ поѣздахъ, пришедшихъ съ Дальняго Востока въ перовскiя мастерскiя. Они уносили ихъ къ себѣ въ вагоны, укладывали тамъ и лечили. Ни одинъ изъ раненыхъ не попалъ на перевязочные пункты, устроенные по распоряженiю полковника Мина, да и было бы рискованно лечиться тамъ, гдѣ люди такъ жестоки и безчеловѣчны, которые руководствуются приказанiемъ: «арестованныхъ не имѣть и дѣйствовать безпощадно». Ни одна статья нашихъ военныхъ законоположенiй не позволяла отдавать полковнику Мину такихъ «общихъ указанiй». Никакое право, ни при какихъ обстоятельствахъ не могло выразиться въ такой формѣ полнаго безправiя анархiи со стороны военноначальниковъ, дѣйствовавшихъ по приказу правительства.
http://niramas.livejournal.com/17543.html – цинк
1905: поход солдат Империи по Казанской ж/д – 2
Вторая глава книжки В. Владимирова «Карательная экспедиция отряда лейб-гвардии Семеновского полка в декабрьские дни на Московско-Казанской жел. дор.» существенно бодрее вступления и первой главы.
Начинает раскрываться тема личного короткоствола. Оказывается, что короткоствольное оружие смертельно опасно для своих обладателей, — в особенности если власти решили навести порядок при помощи организованных и обученных пользователей длинноствольного. Впрочем, читайте сами; в следующих главах крови и грязи будет больше.
Глава II
16 декабря, около 11 час. утра, двинулась въ походъ карательная экспедицiя. Все депо станцiи Москва уже девять дней бездѣйствовало. Паровозы стояли замороженные, въ томъ безпорядкѣ, какъ застало ихъ седьмое декабря. Въ паровыхъ трубахъ замерзла вода, въ поршневыхъ цилиндрахъ тоже сконденсированный паръ превратился въ ледъ и паровозы не могли годиться въ дѣло, прежде чѣмъ ихъ не отогрѣть въ тепломъ помѣщенiи при постепенномъ и крайне осторожномъ увеличенiи наружнаго тепла; затѣмъ требовался значительный ремонтъ ихъ, такъ какъ, послѣ замерзанiя трубъ, большинство ихъ потекли и не въ состоянiи были держать пара.
Приготовленiемъ паровозовъ и всего необходимаго подвижного состава занялся, по порученiю полковника Римана, поручикъ Костенко, завѣдывавшiй желѣзно-дорожнымъ батальономъ. На приготовленiе паровоза ушло не менѣе 8 часовъ, и за это поручикъ Костенко подвергся угрозамъ разстрѣлянiя; отъ него полковникъ требовалъ, чтобы паровозы были готовы черезъ одинъ часъ, не принималъ никакихъ доводовъ и назвалъ поручика Костенко бунтовщиком, дѣйствующимъ заодно съ революцiоннымъ комитетомъ. Напрасно Костенко оправдывался и приводилъ доводы, что замороженный паровозъ можно отогрѣть не менѣе какъ через 5—6 часовъ без большой порчи для него, что для этого необходимо отогрѣвать его въ тепломъ помѣщенiи и т.д., полковникъ не принималъ никакихъ резоновъ и держалъ поручика Костенко подъ угрозой за промедленiе въ приготовленiи тяги и состава разстрѣлять его.
Наконецъ, два поѣзда были готовы. Первый состоялъ изъ одного паровоза, двухъ пассажирскихъ вагоновъ и одного вагона съ нефтью; въ немъ находился весь персоналъ желѣзнодорожнаго батальона, подъ командой Костенко. Цѣль этого поѣзда — итти впередъ безъ испрашиванiя пути, пробираться своими силами, занимать станцiи, всѣ сигнальные приборы и аппараты на нихъ, занимать телеграфъ, телефонъ, и такимъ образомъ подготовлять путь для прiѣзда потихоньку страшнаго Семеновскаго отряда, который слѣдовалъ вслѣдъ за первымъ составомъ въ разстоянiи 15 минутъ пути. Второй составъ состоялъ изъ двадцати пяти вагоновъ и двухъ паровозовъ; въ этомъ поѣздѣ ѣхали пулеметы, пушки и весь отрядъ солдатъ. Поѣздомъ, какъ темъ, такъ и другимъ, управляли солдаты: механики, кочегары, помощники.
Обыкновенно первый составъ поѣзда тихо подкатывалъ къ станцiи, мирно высаживался, спрашивалъ у дежурнаго, который находился при станцiи, гдѣ находятся аппараты, приставляя къ нимъ своихъ солдатъ и ждалъ прiѣзда второго поѣзда.
* * *
Прежде чѣмъ излагать трагическiя событiя съ момента появленiя отряда Семеновскаго полка на станцiи «Сортировочная» и «Перово» Московско-Казанской желѣзной дороги и въ ея окрестностяхъ, необходимо нарисовать картину того, что тамъ происходило въ теченiе 8 дней, предшествовавшихъ прiѣзду отряда. Какъ только была объявлена 7 декабря всеобщая политическая забастовка, движенiе поѣздовъ по Московско-Казанской желѣзной дорогѣ прекратилось. На обѣихъ станцiяхъ въ это время находилось большое количество товарныхъ груженыхъ вагонов, около 1000 штукъ.
Еще до забастовки въ Перовѣ сформировалась боевая дружина, вооружившаяся револьверами. Въ нее входили отчасти мѣстные жители, отчасти рабочiе желѣзнодорожныхъ мастерскихъ.
Передъ началомъ забастовки дружинники обезоружили мѣстную полицейскую власть и станцiонныхъ жандармовъ, и потому рѣшили охранять вагоны отъ возможности грабежа товара собственными силами.
Поставили свою стражу, организовали очередную смѣну дежурныхъ, установили отвѣтственность за правильное несенiе охранной службы; однимъ словомъ, приняли всѣ необходимыя мѣры, чтобы по адресу рабочаго пролетарiата не могъ быть брошенъ укоръ, что они способствуютъ въ дни организованной забастовки грабежу и хищенiю чужой собственности.
Но здѣсь, противъ желанiя и воли дружинниковъ, произошло нѣчто совсѣмъ неожиданное… пришло окрестное населенiе, которое прослышало про груженые вагоны, и, устранивъ дружинниковъ, которые не рѣшились для защиты имущества пустить въ ходъ оружiе и убивать людей, начало грабить вагоны. Когда грабежъ разошелся во-всю, то, говорятъ, были даже случаи, что и семьи дружинниковъ, къ стыду ихъ, принимали участие въ расхищенiи пищевыхъ продуктовъ изъ разгромленныхъ вагоновъ.
Грабежъ продолжался 8 дней, въ теченiе которыхъ московская администрацiя бездѣйствовала и не принимала никакихъ мѣръ къ его прекращенiю.
Но вотъ 16 декабря, уже на девятый день, около часу дня прiѣхалъ на станцiю «Перово» поѣздъ съ солдатами Семеновскаго полка. Къ этому времени расхищенiе товаровъ заканчивалось, и только прiѣзжiе крестьяне изъ очень дальнихъ деревень и селъ, менѣе требовательные во вкусѣ, подбирали остатки.
Еще наканунѣ этого дня съ вечера распространился слухъ въ Перовѣ, что изъ Москвы прiѣдутъ солдаты для наказанiя населенiя за самовольство и расхищенiе товаровъ.
Всѣ ждали съ трепетомъ казаковъ; но ожиданiе наказанiя даже подъ влiянiемъ все возрастающаго страха не могло нарисовать разстроенному воображенiю того, что пришлось затѣмъ увидѣть и пережить каждому въ дѣйствительности.
Администрацiя рѣшила, очевидно, своими дѣйствiями устрашить населенiе, терроризировать его и разъ навсегда положить конецъ неподчиненiю населенiя своей власти. Но вмѣсто этого она достигла совершенно иныхъ результатовъ.
Никакая пропаганда, никакая агитацiя среди голодныхъ и обездоленныхъ людей не достигла тѣхъ поразительныхъ успѣховъ, которые приходилось наблюдать мнѣ въ раiонѣ дѣйствiй отряда Семеновскаго полка. Я поражался, видя, напримѣръ, старуху 50 летъ, всю свою жизнь глубоко вѣровавшую въ Бога и Царя, готовую отдать свою жизнь за горячо-любимаго монарха-мѵропомазанника, сразу переродившуюся послѣ кроваваго дѣйствiя въ ея квартирѣ полковника Римана. Она съ такимъ ѣдкимъ анализомъ разбирала все, что произошло вокругъ и что творится еще теперь.
Не отвлеченнымъ путемъ дошла она до этого, не изученiемъ книгъ и исторiи пришла она къ тѣмъ выводамъ, а просто послѣ жестокаго потрясенiя всего внутренняго ея существа, съ болью и ужасомъ въ душѣ глаза ея увидѣли и поняли, что называютъ дѣятели бюрократизма подавленiемъ «крамолы».
Ея сынъ, 19-ти-лѣтнiй парень, во время разговора старухи со мной, хитро посмѣивался и подтрунивалъ надъ ней:
«Хороша старуха стала! Бывало, съ ухватомъ бросалась, когда подъ пьяную руку сболтнешь зрящее слово, а теперь поди же ты!!?».
Но старуха не унималась и, не обращая на его слова вниманiя, продолжала раскрывать свою больную изстрадавшуюся душу.
А велико должно быть ея внутреннее потрясенiе, если пришлось ей въ одинъ мигъ, въ одну страшную минуту видѣть разстрѣлъ ея невиннаго сына, на ея же глазахъ, въ ея комнатѣ, уставленной образами и украшенной царскимъ портретомъ со всей царской фамилiей.
—«Посторонись, старуха!»—крикнулъ ей Риманъ и лѣвой рукой отстранилъ ее, а правой выстрѣлилъ въ лобъ ея любимца, ни въ чемъ неповиннаго, не понимающаго, за что приставляется къ его лицу дуло револьвера. Онъ не шевельнулся, не сдѣлалъ даже попытки защититься; только черезъ мигъ грохнулся на полъ кровавый трупъ всей своей тяжестью, безъ звука, безъ вскрика.
Въ этотъ мигъ поняла старуха грозную дѣйствительность и въ ея душѣ открылась бездна.
__________
При разслѣдованiи происшедшихъ событий на этихъ двухъ станцiяхъ пришлось натолкнуться на большiя трудности, во-первыхъ, убито очень много народа, около ста человѣкъ, поэтому приходилось опрашивать большое количество свидѣтелей; во-вторыхъ, разстрѣлы продолжались 3 дня (не такъ, как на прочихъ станцiяхъ, гдѣ все кровавое дѣло заканчивалось иногда въ несколько часов); въ-третьихъ, свидѣтели разбросаны по разнымъ деревнямъ, отстоящимъ на порядочномъ разстоянiи другь отъ друга, и кромѣ того особенно затрудняла военная охрана изъ солдатъ 4-ой дивизiи 16 Ладожскаго полка, вслѣдствiе чего населенiе подъ живымъ впечатлѣнiемъ пережитыхъ ужасовъ боится говорить, подозрительно встрѣчая каждаго незнакомаго человѣка.
Мною было опрошено и записано показанiе болѣе 25-ти человѣкъ, матерiалъ получился такой обширный и ужасный по тѣмъ кровавымъ происшествiямъ, по отсутствiю причинъ, простотѣ, съ которой отнималась жизнь у людей, по тѣмъ жестокимъ мученiямъ, которыя причинялись людямъ безъ надобности, безъ цѣли, только для того, чтобы мучить, что мнѣ придется нѣсколько подробнѣе остановиться на этихъ зверствахъ, чтобы во всѣхъ деталях выяснить это ужасное кровопролитiе.
А оно было настолько ужасно, настолько велики были страданiя и боли умиравшихъ отъ штыковыхъ ранъ людей, что невольные свидѣтели ужасовъ обращались ко мнѣ съ такимъ вопросомъ:—«Скажите, баринъ, вѣдь не можетъ быть, чтобы это были наши солдаты? Вѣдь они не могли бы быть съ нами такъ жестоки, такъ безумно жестоки со своими родными по крови братьями. Не правда ли, говорятъ, что это иностранцы, финляндцы тамъ какiе-то, или католики, что ли? Да и притомъ они непохожи на нашихъ солдатиковъ!»
Дѣвочка 11-ти лѣтъ, Настя, при видѣ, какъ револьвернымъ выстрѣломъ офицеръ убилъ ея родного брата на ея глазахъ, бросилась въ испугѣ къ матери и закричала:
— «Какiе они злые, какiе злые глаза, мама, они насъ убьютъ сейчасъ»!... Потомъ выпрямилась блѣдная… на стройныхъ тонкихъ ножкахъ, приблизилась къ офицеру и крикнула въ лицо: «зачѣмъ убили моего Ваню, убейте и меня?!»
Сколько трагизма, сколько ужаса въ этомъ дѣтскомъ крикѣ! Сейчасъ она только что возвратилась изъ школы, и когда я съ ней заговорилъ о братѣ, она горько расплакалась. Такiя минуты въ жизни ребенка никогда не изглаживаются изъ памяти.
* * *
Въ то время, когда пришёлъ поѣздъ съ однимъ паровозомъ и двумя вагонами подъ управленiемъ поручика желѣзнодорожнаго баталiона Костенки, на станцiи «Сортировочная» дежурнымъ находился служащiй Ладновъ.
Минутъ черезъ пятнадцать появился безъ испрашиванiя пути поѣздъ съ солдатами Семеновскаго полка, которые, не доѣзжая станцiи, повыскакивали изъ вагоновъ и безъ всякаго предупрежденiя открыли жестокiй огонь направо и налѣво по запаснымъ путямъ, гдѣ находилось много народа.
Кто оказался поближе, тотъ поплатился своею жизнью; многiе залѣзли подъ вагоны и попрятались за колеса, садились на оси…
Въ это время офицеръ вышелъ на платформу, встрѣтилъ дежурнаго по станцiи Ладнова и узналъ отъ него, что въ зданiи никого нетъ.
Осмотрѣвъ и убѣдившись въ этомъ, приказалъ произвести обыскъ в нѣсколькихъ домахъ, находящихся по близости отъ платформы. Когда пошли въ квартиру таксировщика Воронича, то дверь его квартиры нашли запертой.
Стали стучать, потомъ прикладами сшибли дверь съ петель. Войдя въ квартиру, застали старика 60 лѣтъ, крайне встревоженнаго и не понимающаго, что за события происходятъ кругомъ. Онъ былъ глуховатъ на оба уха и потому не слыхалъ стука въ дверь; когда же ее начали ломать, подумалъ, что это хулиганы пришли грабить его имущество. Онъ отыскалъ револьверъ и ждалъ, что за грабители такие ломаютъ дверь и зачѣмъ они врываются въ чужую квартиру.
Жилъ онъ только вдвоемъ со старухой женой, которая раньше въ 1904 году была душевно-больной и лечилась въ Казани нѣсколько мѣсяцевъ. Затѣмъ она поправилась и послѣднiе 2 года жила съ мужемъ на ст. «Сортировочная», гдѣ тотъ прослужилъ 10 лѣтъ.
Старуха тоже, ничего не понимая, что творится кругомъ, въ безпокойствѣ металась изъ угла въ уголъ и шептала молитвы.
Наконецъ дверь была сломана и на порогѣ появились солдаты и офицеръ; старикъ, увидѣвъ ихъ, былъ очень изумленъ, растерянъ, потомъ отъ радости перекрестился, что тревога его напрасна, положилъ револьверъ на столъ и направился навстрѣчу желаннымъ гостямъ. Не успѣлъ онъ сдѣлать и нѣсколькихъ шаговъ, какъ офицеръ скомандовалъ:—«въ штыки его!»
И тутъ же въ квартирѣ началась кровавая, жестокая расправа. Съ четырехъ сторонъ воткнули штыки въ тѣло несчастнаго старика, а офицеръ собственноручно, жестокимъ ударомъ, раскроилъ ему черепъ; только раздался сухой треск расколотаго черепа и безумный вопль сумасшедшей женщины, которая въ одинъ мигъ, въ этотъ ужасный мигъ, снова потеряла разсудокъ.
Но солдаты не остановились, они приставили штыки къ груди сумасшедшей женщины и приготовились вонзить ихъ въ тѣло, но въ отвѣтъ почувствовали безумные, страшные глаза, устремленные на нихъ, безумное спокойствiе несчастной, и остановились, проколовъ только одежду.
Теперь она помѣщена на излеченiе въ больницу св. Пантелеймона на ст. «Удельной», близъ Петербурга.
Пробывъ на ст. «Сортировочная» всего минутъ 40, главный отрядъ двинулся дальше, оставивъ здѣсь подъ командой офицера полуроту солдатъ, которые продолжали весь день стрѣлять по запаснымъ путямъ.
На слѣдующее утро около «Сортировочной» было подобрано служащими желѣзной дороги при участiи солдатъ 8 труповъ, которые солдаты отправили въ товарномъ вагонѣ на станцiю Москва, не принявъ никакихъ мѣръ, чтобы узнать личность убитыхъ.
Девятый трупъ Воронина.
Кромѣ того родственниками ночью было подобрано и увезено 25 труповъ.
Итого убито здѣсь 34 человѣка.
Солдаты простояли на этой станции дней 10, держали себя со служащими станцiи очень грубо и рѣзко.
Два характерныхъ разсказа пришлось услышать дежурившимъ тамъ, а именно: одинъ солдатъ со смѣхомъ разсказывалъ другому, какъ шли двѣ бабы по полю, влѣво отъ запасныхъ путей; онъ имъ крикнулъ:
— «Стрѣлять буду!»
Бабы, сломя голову, бросились бѣжать, спотыкались, скользили по неровной дорогѣ, смѣшно взмахивали руками. Солдатъ взялъ на прицѣлъ одну, выстрѣлилъ, — она такъ и «сковырнулась», а другая — убѣжала.
Говорилъ мнѣ это одинъ изъ слушателей этого разсказа. Сообщаю его для показанiя той общей атмосферы, въ которой солдаты карательнаго отряда держали населенiе.
Первый день пребыванiя отряда на ст. «Сортировочная» такъ ужасно подѣйствовалъ на дежурнаго по станцiи г. Ладнова, что онъ захворалъ и его стала бить лихорадка. На утро онъ не могъ подняться съ постели и послалъ сообщенiе о болѣзни на станцiю, прося замѣнить его другимъ. Въ отвѣтъ на это пришло распоряженiе офицера, чтобъ онъ немедленно явился и дежурилъ по станции, въ противномъ случаѣ его сейчасъ же арестуютъ и поступятъ съ нимъ такъ же, какъ, онъ видѣлъ, поступали съ другими.
Пришлось ему отправиться и больному дежурить.
На прилагаемомъ чертежѣ изображенъ схематическiй планъ станцiи «Сортировочная», гдѣ были убиты таксировщикъ Воронинъ и остальные, случайно находившiеся на путяхъ, люди.
http://niramas.livejournal.com/17843.html – цинк
Третья часть http://niramas.livejournal.com/18009.html + автор обещает публиковать и дальше этот замечательный исторический документ. Все из 3-й главы не влезает, поэтому выдержки.
Стрѣльба началась ожесточенная; солдаты поспрыгивали съ вагоновъ, разсыпались по запаснымъ путямъ и стрѣляли по бѣжавшимъ вдоль путей! Другая часть крестьянъ бросилась влѣво, на поляну, употребляя всѣ усилія достигнуть лѣса, окаймляющаго поляну.
Но ихъ разсчетъ былъ невѣренъ; пули были быстрѣе, и много людей полегло на этой полянѣ; только немногіе добрались до лѣса и избѣжали смерти.
Сколько было убито на этой полянѣ и на запасных путяхъ, трудно сказать; точныхъ свѣдѣній нетъ, и получить ихъ врядъ ли удастся; большинство изъ убитыхъ пріѣзжіе изъ дальнихъ деревень, неизвѣстные мѣстному населенію.
По показанію сторожа М. трупы всѣхъ убитыхъ солдаты собрали и сложили въ 2 вагона, а потомъ вечеромъ отправили поѣздомъ по направленію къ Москвѣ. По его мнѣнію было 52—57 убитыхъ.
Свидѣтельница К. слышала изъ нѣкоторыхъ источниковъ, что было убито значительно больше 50 человѣкъ. Я постараюсь точнѣе выяснить эту цифру, тѣмъ болѣе, что опросъ свидѣтелей еще не законченъ мною, въ виду трудности розыска ихъ.
Правда съ отрядомъ солдатъ пріѣхалъ ихъ собственный Красный Крестъ съ военнымъ врачемъ; но онъ предназначался для своихъ раненыхъ, такъ какъ начальниками войскъ ожидалось вооруженное сопротивленіе боевой дружины. Нужно замѣтить, что ихъ предположеніе не оправдалось и изъ солдатъ никто не былъ раненъ, въ нихъ не было сдѣлано ни одного выстрѣла.
Относительно раненыхъ, помѣщенныхъ въ санитарныхъ поѣздахъ, упорно циркулируетъ среди населенія ужасный слухъ, который передавался тѣми больными, получившими выздоровленіе, которые сами это слышали. Въ санитарный поѣздъ явился Риманъ и потребовал выдачи ему дружинниковъ для разстрѣла, которые остались еще въ живыхъ. Комендантъ, въ чинѣ полковника, завѣдующій санитарнымъ поѣздомъ, отвѣтилъ, что этого онъ не сдѣлаетъ, что санитарный поѣздъ не для того существуетъ, чтобы въ немъ разстрѣливать раненыхъ; что это есть убѣжище для раненыхъ, признанное всѣми кодексами законоположеній, всѣми государствами.
И Риманъ ушелъ ни съ чѣмъ!
Этотъ страшный слухъ, вселившій ужасъ во всемъ населеніи, ярко свидѣтельствуетъ о жестокости начальника. Быть можетъ, поэтому полковника Римана прозвали здѣсь «финляндскимъ княземъ», указывая темъ самымъ, что это не русскій человѣкъ, такъ какъ русскій не могъ бы быть такъ прямо непонятно жестокъ съ своими родными братьями.
Осмотрѣвъ квартиру, полковникъ увидѣлъ на стенѣ шашку и револьверъ:
— Кому принадлежитъ это оружіе, выходи на середину комнаты!—крикнулъ Риманъ.
Весь блѣдный, въ испугѣ вышелъ хозяинъ квартиры, станціонный жандармъ Подгорный, и сталъ увѣрять Римана, что онъ ни въ чемъ невиновенъ, а оружіе это находится у него потому, что онъ жандармъ. Офицеръ нацѣливаетъ на него револьверъ и говоритъ:
— Всѣ вы, мерзавцы, чтобы спастись отъ смерти, готовы назваться жандармами!—Чѣмъ докажете, не выходя изъ комнаты, что вы жандармъ?
Онъ вытащилъ свою одежду и думалъ, что такимъ неоспоримымъ вещественнымъ доказательствомъ разсѣетъ всякія сомнѣнія. Но для полк. Римана это было неубѣдительно, и несчастному жандарму предстояла смерть. Къ счастью, жена его отыскала проѣздной билетъ, съ фотографической карточкой.
Такимъ образомъ онъ былъ спасенъ!
Онъ былъ такъ сильно изуродованъ, что, если бы не одежда, то нельзя было бы его признать. Все лицо было истыкано штыками. Глазныя впадины были пробиты до мозга. Подбородокъ, щеки, носъ представляли изъ себя сплошную кровавую маску: «Только губы остались цѣлы», — сказала вдова, молодая красивая женщина, находящаяся въ послѣдней степени беременности. Что должна была она пережить въ эту минуту, когда ремонтные рабочіе принесли ей обезображенное тѣло, вмѣсто любимаго, вчера еще живого мужа. Съ дрожью въ голосѣ она спросила меня, когда я съ ней разговаривалъ: «Скажите, зачѣмъ это «они» такъ изуродовали его? Ну убили бы, если это нужно! Лишили бы жизни человѣка, и достаточно; но зачѣмъ такое издѣвательство? Зачѣмъ такъ истерзали его тѣло? Что это—злоба ли, месть ли проявлена на немъ? Какъ это ужасно! Не нахожу словъ, чтобы передать вамъ, что я пережила за это время!»
Пом. Начальн. станціи въ Перовѣ. Ларіоновъ, убитый.
Покончивъ съ Орловскимъ, полковникъ Риманъ встрѣтился на платформѣ съ другимъ помощникомъ начальника станціи, Ларіоновымъ, который былъ дежурнымъ на станціи. Ларіоновъ возвращался съ запасныхъ путей, куда онъ отводилъ пріѣхавшій съ семеновцами поѣздъ. Риманъ, увидѣвъ его въ формѣ, спросилъ:
— Вы помощникъ нач. ст. Ларіоновъ?
— Да.
— Идите ко мнѣ въ кабинетъ.
Черезъ нѣсколько минутъ они оттуда вышли, и полковникъ громко ему сказалъ:
— Слѣдуйте за мной!
Не доходя нѣсколькихъ шаговъ до того мѣста, гдѣ стояли 4 солдата, около лѣсенки, раздалась грозная команда:
— Въ штыки его!
Первый ударъ штыка пришелся въ позвоночникъ: Ларіоновъ упалъ въ страшныхъ мукахъ, началъ кричать, просить пощады, милосердія. На него посыпались удары штыками. Раздался отчаянный вопль, который разнесся далеко по окрестности. Свидѣтельница О. разсказывала, что находясь далеко отъ станціи, она слышала душу раздирающій крикъ Ларіонова, когда, по ея выраженію, «его пороли штыками». Наконецъ его запороли до смерти, и офицеръ для успокоенія своей совѣсти чтобы не оставить его въ живыхъ, выстрѣлилъ въ високъ. То, чего такъ долго молилъ бѣдняга Ларіоновъ,—чтобы послѣднимъ выстрѣломъ прекратить его ужасныя страданія, — онъ получилъ послѣ своей смерти.
†† Б р а т ь я М о л о с т о в ы. Рабочіе желѣзно-дорожныхъ мастерскихъ станціи Перово.
Въ третьемъ часу дня путевой сторожъ Дрожжинъ, сидя у себя дома, обратился къ своей старухѣ съ просьбой, чтобы вмѣсто него она пошла на Симоновскій путь для исполненія служебныхъ обязанностей.
— Мнѣ какъ-то жутко, ступай самъ, — отвѣтила старуха.
— Ну ладно, попью чайку, схожу, успѣю еще,— согласился сторожъ и, напившись чаю, отправился.
Не успѣлъ онъ дойти до своего участка, какъ мѣткая пуля попала ему въ животъ, и когда онъ упалъ, солдаты набросились на него и начали пороть штыками. Особенно пострадалъ животъ, такъ что кишки выпали наружу и примерзли къ одеждѣ. Солдаты, думая, что съ нимъ покончили совсѣмъ, пошли далѣе. Несчастный Дрожжинъ былъ живъ и пролежалъ на морозѣ 4 часа съ распоротымъ животомъ; въ седьмомъ часу вечера его подняли санитары и отнесли къ себѣ въ вагонъ: только въ 1-мъ часу ночи онъ умеръ на ихъ рукахъ, послѣ того, какъ они зашили ему кишки и животъ.
Это еще, слава Богу, съ моимъ мужемъ-то милостиво обошлись! Попороли штыками, да и бросили; а вотъ тутъ, недалеко отъ моихъ оконъ, шли двое; въ нихъ выстрѣлили, они упали; солдаты бросились и ну ихъ штыками!! Пороли, пороли… потомъ бросили, видятъ еще идутъ двое, и тѣхъ также.
«Я самъ солдатъ, — началъ старикъ, — служилъ Царю вѣрой и правдой и готовилъ для его царской службы четырехъ сыновей. Но вотъ наши же солдаты убили у меня двоихъ… И какъ убили: терзали, мучили, пронзали штыками, все тѣло изуродовали до неузнаваемости. Зачѣмъ убили? За что? За что издѣвались надъ ними?»
— «Я самъ солдатъ!—Старикъ выпрямился и сурорымъ [так в тексте. — прим. ред.] взглядомъ обвелъ кругомъ, — но на это у меня нѣтъ пониманія; нѣтъ указанія въ воинскомъ уставѣ. Я пойду къ самому царю, я пойду и спрошу его, за что убили моихъ сыновей? И если отъ него узнаю, что это убили ихъ по его распоряженію, его солдаты, я не дамъ ему двухъ другихъ сыновей, которыхъ я ращу. Лучше я ихъ убью своими руками, но не дамъ Царю на службу, чтобъ не сдѣлать ихъ палачами».
PS. Отсюда кстати шло то самое злорадство, когда в народе встречали известия об убийстве министров и великих князей, а потом и самого экс-царя. 1905 хорошо запомнили.
|
