Оригинал "Центр научной политической мысли и идеологии" – rusrand.ru 25 сентября 2015
Станислав Анатольевич Смагин — журналист, публицист, критик, политолог, исследователь российско-германских отношений (Ростов-на-Дону).
С территорией, имеющей несколько названий, как минимум два из которых — Юго-Восток Украины и Новороссия — сейчас противостоят друг другу по смыслу, Ростовская область теснейшим образом связана по многим параметрам, будь то история, география, социально-экономические отношения и личные человеческие узы, дружественные и родственные. По состоянию на конец января 2014 года на долю Украины приходилось 20,3% внешнеторгового оборота области, или 2 миллиарда долларов, доля Донецкой и Луганской областей в этой цифре составляла около 40%. «Когда приезжаешь на Украину, общаешься с теми, кто жил или родился в Ростовской области, а здесь живут их родные и близкие. И как мы стеночку поставим? Что из этого в итоге получится? Конечно, всех это волнует. Мы близки по духу. Близки уже сотню лет. Еврорегион [речь о еврорегионе „Донбасс“, в состав которого входят/входили Донецкая и Луганская области Украины и Ростовская и Воронежская области РФ] должен двигаться», — так во время событий на киевском Майдане оценивал складывающуюся обстановку губернатор Ростовской области Василий Голубев.
С весны прошлого года, а именно — с момента присоединения Крыма и начала гражданской войны на земле Донбасса, Российская Федерация оказалась в кардинально новой для себя геополитической ситуации. В свете сказанного выше Ростовскую область данная ситуация затронула едва ли не в первую очередь. Регион стал местом массового притока беженцев с Донбасса, как транзитного, так и в качестве места постоянного пребывания — на данный момент численность временных переселенцев с украинским паспортом на донской земле, немногим уступает 40 тыс., и это только по официальным оценкам. Здесь проходят лечение ополченцы вооруженных сил Новороссии, проводятся различные тематические мероприятия.
Донской край сейчас является важнейшей логистической точкой доставки гуманитарной помощи в ДНР и ЛНР. В Ростов переведены некоторые предприятия из ДНР. Граничащие с Донбассом районы Ростовской области боевые действия затронули и вовсе напрямую — они неоднократно, особенно прошлым летом, попадали под артиллерийский обстрел, в результате чего были убитые и раненые; официальные данные регионального правительства говорят о 16 обстрелах, 9 раненых и 1 погибшем. 18 пострадавшим от обстрелов сельхозпроизводителям (5 хозяйств Красносулинском и 13 в Куйбышевском) из областного бюджета была выплачена компенсация в объеме 9,5 миллионов рублей. Общий же ущерб от обстрелов, как моральный, так и материальный, оценивается в 1 миллиард долларов (именно такую сумму депутаты Госдумы предложили взыскать с Украины). Все данные обстоятельства позволяют считать статус Ростовской области как прифронтовой полосы адекватным обозначением реальности, не содержащим значительного преувеличения.
Жители области и государственные структуры в целом встретили описанные выше обстоятельства с достоинством, активно участвуя в помощи как беженцам (непосредственно), так и тем, кто остался в ДНР и ЛНР (гуманитарной помощью). Из федерального бюджета в прошлом июне региону было выделено 240 миллионов рублей на обустройство временных переселенцев; были предусмотрены траты в размере 800 рублей на одного человека в день (550 на размещение и 250 на питание). В общей же сложности за прошлый год область потратила на размещение и помощь беженцам 859 миллионов рублей. Из регионального бюджета на организацию и содержание пунктов временного размещения было потрачено свыше 40 миллионов. 266 миллионов пришло из центра на содержание беженцев во второй половине года и на адресную помощь гражданам, получившим статус беженца либо временное убежище на территории РФ.
Кроме того, из федерального бюджета было выделено порядка 116 миллионов на оказание медицинской помощи беженцам. 36 миллионов было собрано благотворительным фондом, а еще без малого 75 миллионов предоставила общественная организация «Красный крест». На 300 миллионов собрали почти 2 тысячи тонн гуманитарной помощи, из них 1 тысяча тонн продуктов питания, 600 тонн вещей, бытовой химии, лекарств, 400 тонн оборудования для пунктов временного размещения. Из последних ярких примеров доброго отношения и гуманизма можно отметить прием и размещение в одном из областных детских лагерей отдыха 55 жителей Донбасса (из них 34 — дети).
Однако не обошлось без осложнений. Не в последнюю очередь они были связаны с исторически сложившимся обывательско-потребительским, аполитичным менталитетом значительной части ростовчан. Довольно слабое понимание всего масштабного комплекса проблем, приведших к превращению региона в фактически прифронтовую территорию, а также того факта, что Донбасс и донбассцы представляют собой не зарубежье (что верно формально, но не фактически), а часть исторической России, привело к определенному недовольству. Это недовольство искусно использовалось и раздувалось силами, стремящимися к максимальной дестабилизации ситуации на локальном и общероссийском уровне, к появлению враждебности между гражданами РФ и жителями Донбасса/Новороссии.
Случаи неблагодарного и недостойного поведения среди временных переселенцев, вполне естественные с учетом их общей численности, входили в молву как повсеместное и характерное явление. Делался постоянный акцент на траты, убытки и трудности, связанные с приемом переселенцев и оказанием гуманитарной помощи, распространялись явно нелепые слухи относительно масштаба этих трат и трудностей. Педалируется тема: «Это не наша война, мы и так им чересчур много помогаем».
Фактически вторым фронтом эскалации негатива по отношению к Донбассу и донбассцам стал бюрократическо-чиновничий корпус, представители которые в стремлении перестраховаться и не вступить в противоречие с официальной политикой по украинскому вопросу, а также, возможно, из иных соображений весьма часто относились к переселенцам если не враждебно, то подчеркнуто отстраненно. Типичный пример поведения представителей государственных структур в «украинском вопросе»: руководитель среднеобразовательного учебного заведения города Новочеркасска вызывает к себе педагогов и сообщает, что, вероятно, некоторых из них придется уволить ради предоставления рабочих мест их коллегам с Донбасса. Подобным образом достигаются сразу две цели, оправдывается неэффективная социально-экономическая политика государства, приводящая к сокращению численности работников бюджетной сферы (хотя, подчеркнем, разговор о сокращении ведется не в утвердительных тонах, а в терминах объективной возможности), и провоцируется озлобленность к Донбассу и его жителям.
По аналогичным лекалам объясняется и повышение цен вкупе с другими элементами экономического кризиса, которые прогнозировались экспертами еще до начала украинского кризиса и донбасской войны. Либеральные СМИ и их активная аудитория ретранслируют практически те же настроения и тезисы — «это не наша война, активная роль России в ней простому человеку ничего, кроме урона благосостоянию, не приносит». В общую копилку идет и, скажем, информация областного МВД, согласно которой по сравнению с прошлым годом на 12,5% выросло число преступлений, совершенных с применением оружия, при этом количество пресеченных преступлений, связанных с незаконным оборотом оружия, увеличилось на 23,4%. Этот факт связывается либеральными СМИ и рядовыми жителями именно с происходящим в Новороссии и притоком беженцев и оружия оттуда.
Складывается парадоксальная ситуация: если прошлой весной, на фоне эйфории после присоединения Крыма, граждане были настроены на возвращение Новороссии в лоно «большой России», а сами ее жители в большей степени стремились к федерализации Украины, а не к полномасштабному ирредентизму, то теперь жители как минимум ДНР и ЛНР по вполне понятным причинам ни в какой форме, даже боснийского или тайваньского типа (предложения Пекина Тайбэю: все свое, кроме цвета на карте), не желают строить совместную с Киевом государственность и хотят вхождения в состав РФ, россияне же готовы признать Донбасс частью Украины. На словах мотивировка «лишь бы люди, наконец, обрели мир и покой», тогда как на деле подразумевается собственный обывательский покой.
Согласно данным исследования, проведенного в июне Фондом общественного мнения, почти треть опрошенных (31%) считают, что на их жизни приток беженцев с охваченных войной территорий сказался отрицательно (снизились зарплаты, выросли цены, уровень безработицы, преступности и социальной напряженности, местным жителям стали уделять меньше внимания, чем беженцам). Свыше половины опрошенных (55%) считают, что со временем беженцам необходимо вернуться в свои родные места.
В общих чертах в Ростовской области отношение рядовых граждан к происходящему в Новороссии и связанным с этим проблемам РФ, эволюция этого отношения, а также природа единого фронта бюрократов (вкупе с подконтрольными ими СМИ и другими информационными каналами) и внешне инспирированных врагов отечественной государственности с их информационными ресурсами, — представляется репрезентативным срезом общероссийской ситуации, имеющая же место большая яркость и напряженность проявления тенденций объясняется все тем же фактором большей вовлеченности в происходящее.
Нельзя забывать и про еще один фактор, пока пребывающий в относительно умиротворенном состоянии, но способном обостриться в любой момент и, более того, обостряющийся прямо у нас на глазах. Речь идет о кавказско-исламском факторе. Ближневосточная зона боевых действий, связанных, в частности, с ИГИЛ и сирийской исламистской оппозицией, находится не так далеко от пределов России, как это кажется обывателям. В случае же, если мировые антироссийские геополитические центры захотят еще сильнее охватить Россию кольцом нестабильности (а эта вероятность все более возрастает), российский Северный Кавказ станет ареной хаотизации и вооруженной борьбы. Ростовская область, имеющая статус «ворот Северного Кавказа», окажется зажатой между двух фронтов. Можно спорить, адекватна ли политика Кремля, с каждым днем интенсифицирующего участие в сирийском конфликте и борьбе с ИГИЛ, но данная интенсификация в любом случае увеличивает вероятность реализации обозначенного чуть выше сценария. В данных условиях обывательско-близорукое отношение к происходящему россиян в целом и жителей Дона в частности кажется вопиюще нездоровым, но все же объяснимым, единый же фронт местных и центральных бюрократов, либералов и сил влияния иностранных государств можно назвать исключительно преступным.
|