Некоторые политологи по-своему комментируют недавние теракты в Анкаре и Берлине. В первом случае, как известно, был убит посол РФ в Турции Андрей Карлов, во втором – тягач с прицепом проехал около 80 метров по территории рождественского рынка в центральной части Западного Берлина на площади Брайтшайдплац. Жертвами трагедии стали 12 человек, 48 были госпитализированы. Оба теракта произошли 19 декабря 2016 года.
Такое совпадение во времени дало основание политологам сделать вывод, что так называемый «международный терроризм» не делает различия между Россией и Западом. Поэтому, дескать, Россия и Запад должны объединиться, чтобы вместе раздавить гадину. Кто бы спорил?! Только вот Запад не идет на сотрудничество с Россией.
С другой стороны, почему, собственно, международный терроризм будет делать различие между Западом и Россией, когда в результате развала СССР постсоветские элиты отвергли передовые социалистические идеалы в пользу реакционных западных «ценностей»? Террористам-исламистам, разумеется, наплевать и на передовые социалистические идеалы. Но все-таки до капитуляции горбачевско-ельцинского руководства перед Западом наши дипломаты чувствовали себя в странах Ближнего и Среднего Востока в большей безопасности.
Какова причина? Дело в том, что принципы солидарного общества и обеспечения прав человека социальными гарантиями, которые отстаивал СССР, не только воодушевляли прогрессивные силы Запада, заставляли западную олигархию идти на определенные уступки трудящимся, но и резонировали, в определенной степени, с эгалитарными идеями традиционного ислама. Ну и не последнюю роль, конечно, играло то обстоятельство, что ислам занимал в СССР довольно прочные позиции и имел широкое распространение.
В Советском Союзе ислам, в конечном счете, перестал быть знаменем басмачества с его ваххабизмом, фанатизмом и сектантством. Он нес присущую изначально мусульманской религии проповедь социальной гармонии, мира и сотрудничества. Конфессиональная гармония советских христиан и мусульман высоко ценилась во всем мире. Такая ситуация сохранялась вне зоны конфликта даже после вынужденного ввода советских войск в Афганистан, поскольку советское руководство поощряло эволюцию революционного режима 28 апреля этой страны в сторону прогрессивного ислама.
После крушения СССР Кремль взял на вооружение идею борьбы с угрозой «международного терроризма». Что это за угроза? Терроризм существовал всегда как иррациональная реакция политических авантюристов и религиозных фанатиков, униженных и оскорбленных беднейших слоев населения. Такая реакция наблюдалась, как в странах капиталистического ядра, так и на периферии.
К террору прибегали в прошлом социалисты, пока В.И. Ленин не решил идти к победе социалистических идей «другим путем» – путем организации революционной рабочей партии и политической пропаганды. Террором занимаются братья-мусульмане и палестинцы, ослепленные фанатизмом или отчаянием. Ядро в виде «золотого миллиарда» нередко отвечает на индивидуальный, групповой или националистический террор акциями государственного терроризма.
Однако международного терроризма никогда не существовало как организованной в мировом масштабе монолитной силы, противостоящей некоему цивилизованному демократическому сообществу. Подобное сообщество тоже миф, призванный морочить головы людям, которые живут в мире звериной капиталистической конкуренции. Потому и не ладится сотрудничество России и Запада в борьбе с угрозой международного терроризма.
Более того, нынешнее руководство западных стран развернуло против России, оказывающей благородную гуманитарную и военную помощь жертве внешней агрессии – Сирии – беспардонную клеветническую кампанию. Западные СМИ прибегают к провокациям, побивающим все рекорды лжи и цинизма. Примером может послужить оправдание американским изданием New York Daily News убийцы российского посла в Турции Андрея Карлова.
Издание сравнило российского дипломата с послом нацистской Германии Эрнстом фон Ратом, ставшим жертвой террористического акта польского еврея Гершеля Гриншпана, родители которого в конце октября 1938 года были с десятками тысяч других польских евреев насильственно депортированы в Польшу. Фон Рат, отпрыск прусской аристократической семьи, был профессиональным дипломатом из министерства иностранных дел, который не стеснялся антигитлеровских взглядов, во многом основанных на отношении нацистов к евреям. Он считался политически неблагонадёжным и находился под подозрением гестапо. Так что, если теракт, совершенный Гершелем, и был местью нацистам, то был направлен не по адресу. Более того, теракт привел к новой трагедии. Нацистский режим воспользовался этим покушением, чтобы под девизом «Месть за убийство фон Рата» провести против еврейской общины массовый погром, ставший известным под названием «Хрустальная ночь».
Естественно, американский рупор олигархического капитализма совершил свою провокацию самым иезуитским способом. На роль исполнителя провокации был избран журналист Герш Кунтцман, еврейское происхождение которого сочли пуленепробиваемым жилетом для обвинений издательства в пособничестве терроризму. Поощряемый редакцией издательства, этот растленный субъект отказался извиниться за свои гнусные измышления, видимо, полагая, что Холокост спишет всю его подлость.
Более того, в новой статье, опубликованной в электронной версии New York Daily News, он повторил, что считает уместным сравнение российского дипломата с нацистом и потребовал ответных извинений. При этом Кунтцман продолжил обвинять Россию в совершении военных преступлений в Сирии, и более того, встал на сторону конспирологов, полагающих, что Россия якобы сбила самолет с польским президентом.
Герша могло бы отчасти извинить предположение, что он является обыкновенным обывателем-зомби, жертвой грязной психологической войны, которую ведет Запад против России и ее союзников, видящих в поддержке сил национального и социального освобождения от империалистического гнета США гарантию своей собственной безопасности. Однако такое предположение чересчур наивно.
Ведь Кунтцман – опытный журналист. Его информационная оснащенность выше, чем у среднего обывателя. Он не может не видеть правового и морального превосходства позиции России по Ближнему Востоку в сравнении с участниками американской коалиции. Но эта «акула пера» вросла плотью и кровью в капиталистический мир лжи и насилия, отлично понимает, чего хотят хозяева издательства, выполняющие волю Его Препохабия – Капитала. И торг здесь неуместен, как говорил Киса Воробьянинов.
Однако уместно поговорить о том, насколько «индивидуальное творчество» Кунтцмана отражает объективные связи между Западом, нацизмом и терроризмом. Вам не приходило в голову, почему Гитлер на пике своего успешного завоевания Западной Европы в начале 40-х годов прошлого века не завершил его оккупацией Британских островов, но двинул свои орды в сомнительный поход против страны Советов? Я думаю, этот вопрос мучил и Сталина, не верившего до конца в то, что Гитлер предпочтет безумную авантюру против СССР сравнительно более легкой победе над Великобританией.
СССР и Германия того времени – антиподы в политическом, социально-экономическом и идейном отношении. В советских школах велось повальное изучение немецкого языка, прежде всего, потому, что Германия главный потенциальный противник. Но до поры, до времени противники не могли померяться силами, потому что стали после Первой мировой войны жертвами политики англо-саксонского империализма «разделяй и властвуй» по разным причинам.
Эта политика проводится на мировой арене примерно так же, как и в африканском колониальном заповеднике: соседям, которые натравливаются друг на друга, внушается, что их спасение в арбитраже, поддержке и милости далекой англо-саксонской метрополии. В Берлине и Москве это понимали, и поэтому противники иногда заключали тактические соглашения друг с другом. В Лондоне и Вашингтоне тоже отчетливо видели несовместимость коммунизма, буржуазного космополитизма Веймарской республики и нацизма. Там строили политическую игру на почве этой несовместимости, что, в конце концов, привело к власти Гитлера.
Фюрер, конечно, был наглецом, выскочкой, сукиным сыном, но не мог не быть детищем капиталистической системы и, в некотором роде, ее спасителем. Порой он злоупотреблял социалистической риторикой в целях камуфляжа. Социал-демократический желтый Интернационал тоже к ней прибегает, однако, западноевропейские социал-демократы настолько преданы олигархии, что им вполне можно доверить власть, даже когда система переживает кризис. Поэтому политика англо-американского тандема строилась вначале на «канализации» гитлеровской агрессии в сторону СССР.
Но фюрер не лыком шит. У него собственная гордость. Он добивался равного статуса с Великобританией и США, «справедливого» раздела сфер влияния в мире. Тысячелетний Рейх – это вера в незыблемость системы европейского олигархического капитализма во главе с Германией, основанной на модернизированной тевтонской силе и возможности договориться о разделе мира с плутократической Америкой и Англией.
В 1940 году, когда Гитлер овладел Западной Европой и обратил взоры на Восток, он не преуменьшал мощь Америки. В 17-ую годовщину «пивного путча» фюрер обратился к своим соратникам со словами: «Что касается американского производства, то его невозможно выразить даже в астрономических цифрах. В этой сфере я не хочу конкурировать с Соединенными Штатами. Но хочу заверить вас в одном: Германия располагает высочайшей в мире производительной способностью». (Д. М. Бернс. «Франклин Рузвельт человек и политик». Центрполиграф. 2004.) Стало быть, тысячелетний рейх – это предтеча «Pax Americana», в вечность которого уверовал Кунтцман, не фашист, конечно, но, скажем, сионист.
Разумеется, англо-американский блок не собирался делиться с Германией властью над миром и могуществом, и отнюдь не потому, что в этой стране восторжествовал нацистский режим или потому, что советский режим стал для него более приемлемым. Просто конкуренция – порочный закон капиталистического мира, роднящий его с животным царством – неумолимо ведет к монополии силы, как в экономике, так и в политике.
Полицентризм и многополярность – всего лишь временные состояния этого мира. Идеологические разногласия играют здесь подчиненную роль. Вступив в соглашение с СССР, самым непримиримым противником нацизма, англо-американский блок обеспечил себе решающее преимущество в конкуренции с Германией и Японией, подчинив которые, сосредоточился после войны на борьбе с советской системой.
«Социализм или Варварство» – такой лозунг выдвинула Роза Люксембург во времена потрясений Первой мировой войны, и он не утратил своей актуальности после Второй мировой войны, особенно, в период, когда рухнул СССР. Теракт в Берлине, убийство российского посла и война киевской хунты против украинского народа свидетельствуют об этом с полной очевидностью.
С. Мальцев.
|